Черная дюжина. Общество смелых

Кстати, наш дорогой большевик, купив огромный торт на угощение, застенчиво частил: «Да ну… что тут…» Немного пошутили и тронулись но улицам города на квартиру председателя Липецкого ополчения «Память» Юрия Берникова. Игорю задавали много вопросов, и он старался рассказать и себе все: о детстве, круге чтения, закулисных дельцах сцены…

— А как познакомился с Васильевым? — переспрашивает Игорь. — Дмитрий Дмитриевич, как он мне потом сам рассказал, ехал однажды по Москве в такси. День был какой-то пасмурный, конченный… Так же было и на душе: сказывалась тотальная травля «Памяти», безысходность в стране. Короче, все было, как у всех, — муторно и обманно. И вдруг таксист, скорее всего ведомый Богом, включил приемник, а там — моя «Россия»…

Кстати, Васильев рассказывал и нам о том случае: его как бы приподняло тогда, по его словам, что-то великое и вдохновенное…

Тогда Васильев попросил своего соратника по фронту, поэта Николая Деткова разыскать певца и познакомиться. Кое-как соединились по телефону. Еще не решаясь сказать Игорю, что звонят из штаба «Памяти», то есть из квартиры Васильева, Детков назвался сначала корреспондентом «Правды», затем — «Известий», наконец — «Советской России». Реакции… никакой. Артист уже давно не верил этим и другим газетам и поэтому обошелся с абонентом, мягко говоря, прохладно. Но голос Деткова, видать, все же чем-то располагал к себе. И Игорь выслушал его до конца, покуда тот не признался, что звонит по поручению председателя НПФ «Память» Васильева. «А-а, это вас так поливают в прессе, ну-ну…» — заинтересовался Тальков. И дал согласие на встречу. Они, кстати, проговорили на квартире у Васильева до самого утра. Затем Игорь стал приходить к Васильеву, с удовольствием общался с бойцами, отдыхал душой, мечтал о создании своего театра песни. С большим успехом выступил на презентации альманаха «Память». Кстати, у нас есть изумительный фильм-концерт об этом событии. Именно тогда Васильев назвал Игоря офицером русской песни.

…Перед трагической поездкой в Ленинград Игорь зашел к Васильеву, но от Дмитрия Дмитриевича только что ушел врач. И они даже не поговорили. Разве кто думал, что они больше уже не увидятся? Мы, липчане, тоже об этом не думали, когда провожали его с братом Володей и друзьями в теплую, тихую, звездную ночь…

Бойцы «Памяти» хоронили Игоря. Даже на похоронах — по одну сторону добро (Игорь был православным человеком), христианское, по другую — бесовщина. И только чуткий Васильев тактично попросил прилипших к гробу «врачевателей душ» дать возможность подойти к изголовью невинно убиенного сына и проститься с ним старенькой безутешной матери. (Помните, а маму Василия Макаровича Шукшина и вовсе забыли на кладбище во время похорон сына.)…»

Но до рокового выстрела еще оставалось чуть меньше полугода. Тальков продолжал большие гастроли. И августовский путч застал его в Петербурге, где он давал концерт со своей группой «Спасательный круг» на Дворцовой площади. Тогда были исполнены песни «Война», «Я вернусь», «КПСС», «Господа демократы», «Стоп! Думаю себе!», «Глобус», «Россия».

Игорь Тальков передал Борису Ельцину через его личного врача запись песни «Господин президент». В этой песне читается разочарование политикой первого президента России, на которого Игорь в первое время возлагал большие надежды.

Ольга Дубовицкая (составитель книги «Монолог») в эфире передачи «Вечер с Дмитрием Дибровым» рассказывает о своей беседе с Игорем 2 октября 1991 года: «Игорь был убежден, что существует нечто, которое обладает властью над властью, это закон над законом, это категория людей, у которых в руках весь капитал, которым нужно подчинить себе каждую часть земного шара. И эти люди в каждой части земного шара определяют того прокуратора, который этой частью владеет, чтобы делать то, что для них удобно.

Игорь был убежден, что в свое время Ленину был дан приказ развалить Российскую империю. Почему? Потому что это опасный народ, который очень трудно подчинить себе, по сути, по природным корням, по природе русской души, что это народ, который меньше верит политикам и больше поэтам. Именно поэтому, он считал, поэты и убирались первыми. Потому что действительно, выйди к народу поэт или политик… люди все-таки скорее поверят поэту.

Он считал, что у Горбачева было задание от той же верхушки, которой он служит, развалить Союз, что Горбачев с успехом и исполнил. И его подняли по иерархической лестнице той власти, которая над властью. В последние дни он разочарован был в Ельцине, он не утверждал, не говорил того, что у Ельцина задача развалить Россию, но предполагал, что это именно так. В итоге он пришел к выводу, это все было 2-го же числа, что ничего хорошего нас не ждет».