Черная Гончая

Он бросил на меня укоризненный взгляд, как бы намекая, что с родителями так не разговаривают. А что остается, если родители постоянно молчат или врут? Даже если они вот так пытаются меня защитить, не им решать, что мне по-настоящему нужно!

– Уля, давай поговорим об этом когда-нибудь потом.

– Нет уж, давай поговорим сейчас! Я не знаю, что там пишут в этих ваших пособиях по правильному выращиванию детей… Но я ведь уже чувствую, что что-то не так! Если ты не скажешь, я начну додумывать. Представляешь, что придумаю?

– Ты можешь просто забыть об этом?

– Я должна знать, – настаивала я.

Папа ненадолго задумался, словно консультируясь с воображаемым психологом, потом медленно кивнул:

– Ладно… Если учесть все события недавних дней, может, действительно пора?

– Если я спросила, то – пора. Ты правда считаешь, что я не твоя дочь?

– Я этого никогда не говорил! – возмутился он.

– Но ты ведь не уверен до конца, да?

– Это… сложно.

Смущается, отводит взгляд… Значит, есть что скрывать. Я уже и сама сомневалась, что мне нужно знать об этом, но обратного пути не было. Поэтому я терпеливо ждала, пока папа снова заговорит.

Все началось, когда я заболела и попала в больницу. Мама и папа жутко беспокоились, поэтому на время моего лечения переехали поближе, в квартиру знакомых, буквально через дорогу, чтобы им проще было меня навещать. Поэтому о пожаре они узнали одними из первых.

Они побежали к больнице, но внутрь их не пустили, там уже было организовано оцепление. Им оставалось только ждать в прибывающей толпе родителей, надеясь на лучшее. Ведь эвакуация проводилась! Маленьких пациентов выносили из охваченного огнем здания, и мои родители надеялись, что среди них буду и я.

Но меня не было, а папа случайно услышал разговор двух пожарных. Они обсуждали, что к младенцам не подобраться – слишком далеко зал, слишком быстро сдается огню старая постройка. По идее, это должно было напугать его, а он поддался порыву. Папа не тот человек, который предпочитает сидеть и ждать.

Уж не знаю, как, но ему удалось пробиться через оцепление, воспользовавшись общей суматохой. Может, это и называют состоянием аффекта? Там был такой пожар, что он должен был мгновенно сгореть! Или в дыму задохнуться. А он вместо этого прорвался на лестницу, ну а путь к нужному залу он знал.

– Когда я пришел, там действительно было много огня… а тебя не было.

– В смысле? – поразилась я. – Меня уже эвакуировали?

– Нет, все дети были на месте, огонь еще не захватил зал, но твоя люлька оказалась пуста. Она была в центре зала, и я знал, что не может быть такого, чтобы спасатели забрали тебя, но оставили остальных…

– Не может, – согласилась я. – Ты, должно быть, ошибся!

– Ульяна, я в состоянии отличить кроватку с младенцем от пустой кроватки!

– Не в дыму и огне! Что там вообще разглядеть можно? Ты запутался, посмотрел не туда и увидел кроватку, которая изначально была пустой!

– В центре зала? Пустой? Когда боковые заняты? Я увидел то, что увидел. Мой ребенок исчез!

Потом подоспели спасатели. Папу прогнали, некоторых детей вытащили – тех, что были с краю. До центра зала так и не добрались. А потом частично обвалился потолок, и продолжать работы было нельзя.

А когда пожар потушили, больницу начали осматривать повторно, надеясь найти выживших. И нашли меня – с обожженными ножками (об этом не забудешь), но живую ведь!

Мама ликовала. Папа тоже хотел ликовать, но перед глазами у него все еще стояла пустая люлька.

– И что ты решил? – спросила я. – Что я – какое-то привидение? Или огненное чудовище, занявшее место твоей дочери?

– Ничего я не решил… Но в том-то и дело: есть задачи, которые решить нельзя. Я знаю, что ты моя дочь. Я чувствую это! Я просто не могу объяснить…

А объяснить ему очень хотелось. Поэтому папа увлекся мистикой, потом уже заметил, что на его хобби можно делать неплохие деньги. Но изначально он просто хотел добиться правды.

Маму же его погоня непонятно за чем раздражала. Он водил надо мной якобы магическими кристаллами, чтобы определить мою энергетику, а она бесилась. Он таскал меня по бабкам и шаманам, а она за это была готова открутить ему голову. Думаю, это в немалой степени способствовало их разводу.

Вот так вот. Я все пыталась доказать себе, что родители развелись не из-за меня, а оказалось, что из-за меня! Но разве ж я в этом виновата? Разве я хоть что-то могла сделать?

– И как? Ты пришел к какому-нибудь выводу? – грустно улыбнулась я.

– В смысле?

– Ты так долго меня исследовал, пытаясь определить, каким чудовищем я могу быть…

Нашел что-нибудь?

– Ульяна, перестань! Я надеялся, что, раз ты попросила об этом разговоре, ты способна воспринять все правильно! Я никогда не считал тебя чудовищем. Я просто хотел понять… Кто же не хочет понять?

– Так что ты понял-то?

– А ничего! – развел руками папа. – Все с тобой в порядке! Энергетика обычная, никаких заклятий нет, я все перепробовал, о чем сведения нашел. Я не знаю, как объяснить случившееся в больнице. Но в том, что я видел, я не сомневаюсь.