Черная гора

Я развернулся влево и остолбенел. Буа, привалившись спиной к стене, по-волчьи ощерился, держа перед собой нож, а Вулф, вытянув вперед руку с тесаком, наступал на него в классическом боевом полуприседе. Когда я позже спросил Вулфа, почему Буа не бросил в него нож, Вулф объяснил, что в поединках на ножах не принято прибегать к подобной тактике — если противника сразу не прикончишь, то, оставшись без оружия, очутишься в его полной власти. Знай я это тогда, я мог бы пальнуть Буа в плечо или в ногу, но я не знал и стремился лишь как можно скорее всадить в него пулю, прежде чем он успеет уложить Ниро Вулфа. Я выстрелил, и Буа судорожно дернулся, но руку с ножом не опустил. Я пальнул еще раз, и он мешком свалился на пол.

Вулф протопал мимо меня к стулу, сел и сказал:

— Не выпускай их из вида.

Петер Зов, по-прежнему висевший под потолком, что-то хрипло выдавил. Вулф перевел:

— Он просит, чтобы его опустили. Только сперва посмотри на них. Кто-то из них может притворяться.

Никто не притворялся. Я в этом тщательно убедился. Дольше всех я подозревал Буа, поскольку пушинка, которую я положил ему на ноздри, слетела. Однако две повторные попытки показали, что ее просто сдуло сквозняком.

— Никто не прикидывается, — провозгласил я. — Я стрелял в упор. Если вы хотели, чтобы…

— Ты слышал, чего я хотел. Опусти его.

Я размотал цепь и опустил Петера. Должно быть, я немного отвлекся и не следил за ним, потому что, когда я выпустил цепь из рук, Петер мешком свалился на пол. Я вынул из кармана складной нож, раскрыл его и склонился над Петером, чтобы порезать его путы, но Вулф остановил меня.

— Подожди. Он жив?

— Конечно, жив. Он просто потерял сознание, и я его прекрасно понимаю.

— Он умрет?

— От чего? Вы захватили с собой нюхательную соль?

— Проклятье! — взорвался вдруг Вулф. — Ты и на собственных похоронах будешь паясничать! Свяжи его лодыжки, и мы поднимемся наверх. Сомневаюсь, чтобы снаружи были слышны выстрелы, но мне все-таки будет поспокойнее, когда мы выберемся отсюда.

Я повиновался. Веревки в комнате было сколько душе угодно, так что управился я быстро. Когда я покончил с Петером, Вулф уже стоял у двери с фонариком в руке. Я тоже взял с полки фонарик и вышел следом за Вулфом к лестнице, а затем поднялся по ней. На сей раз мы преодолели пятнадцать ступенек быстрее, чем в первый раз, Вулф сказал, что нужно проверить, не остался ли в крепости еще кто-нибудь, и я согласился. Вулф знал в крепости все укромные места и закоулки, как будто сам ее построил. Он даже заставил меня подняться на сторожевую вышку, в то время как сам караулил у ее основания с моим «кольтом» в руке. Убедившись, что в крепости нет ни души мы вышли наружу и Вулф присел на валун возле тропы. Я заметил, что на поверхности камня рядом с Вулфом буреет пятно.

— Здесь Пашич зарезал пса, — сказал я.

— Да. Сядь. Как тебе известно когда я беседую с людьми, я должен смотреть им в глаза, а ты вынуждаешь меня крутить шеей.

Я уселся прямо на пятно.

— Я и не знал, что вы хотите поговорить.

— Я не хочу — я вынужден. Петер Зов — убийца Марко.

У меня отвалилась челюсть.

— Это шутка?

— Нет, это истина.

— Откуда вы знаете?

Вулф пересказал мне слова человека, сидевшего в кресле.

13

Добрую минуту я переваривал полученные сведения, щурясь на солнце.

— Если бы вы сказали это перед тем, как мы ворвались в камеру пыток, я потратил бы на одну пулю больше, — хмуро произнес я.

— Пф! Ведь ты не стал бы стрелять в повешенного?

— Нет.

— Тогда нечего вешать мне лапшу на уши.

Я еще немного пораскинул мозгами

— Все вывихнуто наизнанку. Он убил Марко. Я пришил негодяев, которые убили Карлу.

— В честном бою. Потом — у тебя не было выбора. Сейчас выбор есть.

— Какой? Вы спуститесь и взрежете ему ножом брюхо? Или я пристрелю его? Или один из нас бросит ему перчатку в лицо и вызовет на дуэль? А, может, зашьем его в мешок и сбросим с утеса? Или замуруем в стену и оставим подыхать от голода? — Тут меня вдруг осенило. — Нет, ни вам, ни мне это но вкусу не придется. А вот как насчет того, чтобы передать негодяя в руки Данило и его головорезов и рассказать о том, что мы узнали? И дело в шляпе.

— Нет.

— О'кей, тогда теперь ваша очередь. Только учтите копаться нам некогда — могут нагрянуть нежданные гости.

— Мы должны увезти его с собой в Нью-Йорк.

Признаться, на несколько мгновений я даже дара речи лишился.

— И вы еще укоряете меня за паясничанье!

— Я не паясничаю. Я сказал, что выбор у нас есть, но я ошибся. Мы повязаны по рукам и ногам.

— Чем?