Черная изба

– Ну, запасную. Если мы вдруг будем у Леночки в гостях ночевать, то пригодится халат. А если промочим руки-ноги, то теплые носки и варежки. Еще можно взять дополнительные шарфики и, может, теплую водолазку или запасные колготки.

– Ты как на Северный полюс собираешься! – Катя закатила глаза. – Чур, рюкзак несем по очереди!

– Да по очереди, по очереди, – согласилась Вика. – Это даже хорошо, он спину будет греть и от ветра защищать. Мне вот папа рассказывал…

– Историю из жизни? Когда с уголовниками по лесам бежал? – едко ляпнула Катя. Ее почему-то ужасно раздражали эти Викины разговоры про отца. То на лыжах он ее ходить учил, то косички ей плел. Чудо, а не папа. В Катиной реальности таких пап не было. Своего родного отца она не помнила, а избавление от отчима считала праздником. Ей тогда было всего семь лет, но в памяти всплывали их с мамой ночные ссоры на кухне, глухие звуки ударов, истошные крики, рыдания испуганного Макса, тогда еще малыша…

– Чего ты плетешь? – Вика обиженно поджала пухлые губы. – Какие еще уголовники, Кать? Папа просто учитель, он много чего знает. Он в нашей школе с детьми даже в походы ходит! Меня, правда, никогда не брал: мама запрещала.

– Извини, – пробормотала Катя, гася приступ внезапного раздражения. – Ну, клади уже свои колготки.

Вика с недоумением покосилась на нее, вздохнула, но ничего не ответила.

Катя полночи вертелась, пыхтела, никак не могла найти удобное положение. Вика давно храпела на своей кровати, и Катя завидовала ее непоколебимому богатырскому сну. Ей самой никогда не удавалось спокойно поспать, если на следующий день предстояло что-нибудь интересное и необычное. Помучившись еще немного, она достала телефон и начала играть в «Три в ряд». Видимо, ее сморило на середине уровня, потому что проснулась она уже утром – от отчаянного Викиного вопля:

– Кать, проспали!!! Ты чего будильник не поставила?

– Я поставила, – прохрипела Катя, сбрасывая с себя одеяло. Телефон, всю ночь пролежавший у нее на груди, скатился по одеялу в щель между кроватью и стеной. – Черт! Разрядился!

– Отлично. – Заспанная Вика так отчаянно терла голову обеими руками, словно хотела снять себе скальп. – Ну и что, не поедем? Уже восемь пятнадцать…

– Поедем, – твердо сказала Катя. – Не вечера же восемь пятнадцать.

– Так мы там к ночи будем! – Вика ахнула. – Если даже прямо сейчас выскочим, раньше десяти на вокзал не успеем! А мы собирались в семь пятьдесят на электричку садиться!

– Да все нормально будет! – Катя немного растерялась, но сдаваться не хотела. – Вик, ты же сама сказала, что останемся ночевать у Леночки…

– Я такого не говорила! – взбрыкнула Вика. Заметив Катино расстроенное выражение лица, она смягчилась и быстро добавила, спуская ноги с кровати: – Ну да ладно уже, поехали…

Они наскоро позавтракали, оделись и выбежали из общежития навстречу как раз подходившему к остановке автобусу.

На вокзал приехали к самому отправлению электрички. Еле успев купить билет до конечной, впрыгнули в последний вагон и уселись на последние два свободных места. Как назло, они оказались довольно далеко друг от друга: Вика устроилась в середине вагона, возле шумной компании лыжников в разноцветных шапках, а Кате пришлось пройти до самого конца, прежде чем она углядела пустующий кусок свободной укороченной лавочки – возле толстой тетки в очках и потрепанной защитной куртке. Рядом на поводке сидела немецкая овчарка в стальном наморднике.

– Дюша не кусается, – приветливо кивнула тетка, заметив, что Катя поставила свой рюкзак на сиденье.

Собака, услышав свое имя, завиляла хвостом, с размаху стукнув Катю по замерзшей коленке.

– Ну-ка лезь под лавку! – смеясь, скомандовала тетка. – Ишь, обрадовалась она! Да садись ты, – обратилась она уже к Кате, – не бойся!

Катя затолкала свой огромный рюкзак на багажную полку и села. Достала из кармана пауэрбанк, подсоединила к телефону, воткнула наушники в уши и попыталась отвлечься от забот. Но музыка только раздражала ее. Успокоиться не получалось. В общаге путь до Леночкиной деревни казался интересным приключением, а сейчас она впервые подумала, что Вика была права, когда пыталась ее отговорить. Катя скрючилась на неудобной скамейке, поджимая замерзшие ноги. Интернет перестал ловить уже на следующей станции, скачанная музыка надоела и вся слилась в одну бессмысленную какофонию. Катя бездумно тыкала в кнопку «вперед», не задерживаясь ни на одной песне дольше, чем на десять секунд.

Если Леночка не берет трубку, а Елена Алексеевна отказывается разговаривать с ними, то стоит ли ждать, что Леночкины родители поведут себя иначе? А если там и правда какая-то секта, то, может, баба Зоя права, и в ту сторону даже глядеть не надо? В Катином воображении заново раздался Леночкин крик, и ее передернуло. Собака под скамейкой заскулила: видимо, Катя случайно ткнула ее ботинком.

– Извините, – пробормотала она то ли тетке, безучастно смотревшей в окно на проплывающие мимо зимние пейзажи, то ли незаслуженно обиженной собаке и постаралась поставить ноги прямо, чтобы больше никого не задевать.