Черная камея

«Так тебе именно это нужно?» – спросил я, придя в ужас. Даже во время драки с незнакомцем я не испытывал такого страха.

«Ты хочешь, чтобы я тебя боялся? – спросил я. – Я не могу одновременно любить тебя и бояться. Если я буду тебя бояться, то вскоре возненавижу. Ты чувствовал, как я ненавижу того незнакомца? Так вот – сделай вывод».

Он снова приблизился, чтобы поцеловать меня, и я почувствовал его губы на своих так же явственно, как чувствовал поцелуи Жасмин. Он опустил руку и полез под ночную рубашку у меня между ног.

«Нет, не здесь, – сказал я. – Наберись терпения».

Он снова заговорил со мной. Он на самом деле произносил слова.

«Но когда ты это чувствуешь, я тоже это чувствую и хочу».

Ощутив его интимное пожатие, я сдался. Сдался очень быстро, впрочем, все было кончено через несколько секунд.

Я откинулся в кресле и закрыл глаза. По телу пробежала приятная дрожь. Настала пора тишины. Она длилась минут пять или больше. Гоблин по-прежнему был рядом. Он стоял на коленях передо мной, но я не мог взглянуть на него.

«Кто был тот незнакомец? – спросил я и открыл глаза. – Я много раз тебя спрашивал. Кто он такой?»

«Не знаю», – жутким бесстрастным голосом прозвучал ответ.

«Где сейчас незнакомец?» – спросил я.

«Не знаю, – вновь ответил он. – Если бы знал, я бы его нашел и как следует ему врезал. Я не знаю всего. – Он по-прежнему говорил тихо и бесстрастно. – Однако я знаю гораздо больше, чем ты думаешь».

Я промолчал. Я был слишком напуган. Я попытался пробудить в себе чувство любви, но вовсе не потому, что желал любить его, а потому что почувствовал, что вот-вот сойду с ума. К утру следующего дня я мог бы превратиться в буйно помешанного.

«Я хочу, чтобы сейчас ты ушел, – сказал я, глядя ему в глаза. – Я хочу, чтобы ты ушел и дал мне возможность подумать, понятно?»

«Ты думаешь, что можешь мною командовать? – послышался монотонный голос, губы двигались, слегка запаздывая. – Так вот, ты не можешь мною командовать, – продолжил он. – Но ради любви я оставлю тебя в одиночестве. Остерегайся того, что здесь могут с тобою сделать».

«Не пугай меня больше», – сказал я.

«Я не хочу тебя пугать, – произнес все тот же голос. – Но ты должен понять, что они хотят тебя изменить. Они хотят сделать так, чтобы ты больше не мог ни видеть, ни слышать меня».

«Это сделать невозможно, – прошептал я. – Ступай же. Я должен побыть один. Тебе разве не хочется иногда побыть одному?»

Без ответа.

«Куда ты уходишь, когда не со мной?» – поинтересовался я.

Без ответа.

«Скажи, куда ты уходишь? Быть может, ты остаешься рядом со мной, невидимый, продолжая наблюдать и слушать?»

Без ответа.

Я почувствовал, что он исчез. В комнате вдруг стало холоднее. Я услышал посторонние звуки: зашелестели бумажные салфетки в коробке, заскрипела кровать, тихо стукнули жалюзи на окнах, потом все смолкло.

Я перекрестился. Что мне теперь делать? Где найти того, кто во всем разберется? Черт возьми, мне нужен был кто-то, кто посоветовал бы, как поступить.

Я прошел в ванную и смыл с ног липкую сперму. Потом вымыл руки. Вернулся в палату и вынул из тумбочки четки. Это были гранатовые четки, доставшиеся мне на первом причастии. Подарок Линелль. Я начал молиться.

Но мысль о незнакомце не давала мне возможности сосредоточиться на молитве. Что, если он вернулся в Блэквуд-Мэнор? Что он станет делать, если разрушить Хижину Отшельника? Я представил его, вспомнив взгляд бешеных темных глаз. Как он разъярился, когда крутился волчком, увиливая от летевших в него осколков.

А если бы я заснул, мне приснилась бы Ревекка.

21

На консилиум к психиатрам Гоблин явился вовремя. Он снова превратился в моего преданного двойника, и его лицо больше не выражало презрение и скуку. Когда он обнял меня, я увидел, что он боится предстоящей встречи.

Когда мы вошли в зал – Гоблин, я и тетушка Куин – я спросил сам себя: а что будет, если довериться этим людям? Что будет, если я обращусь к ним за помощью? Помогут ли они мне, но не каким-то состряпанным психиатрическим диагнозом, а активным действием против Ревекки и Гоблина, против паники, пригнавшей меня в Хижину Отшельника? Станут ли эти врачи моими сообщниками в борьбе с незнакомцем, вторгшимся на мою территорию?

Внезапная идея предать Гоблина, порожденная новым страхом, заставила меня устыдиться. Но он об этом не догадывался: несмотря на все свои успехи, он пока не умел читать мои мысли.

Я спокойно попросил поставить рядом со мной еще один стул – для Гоблина – и, положив руку ему на колено, почувствовал, что он расслабился. Повернув к нему голову, я увидел, что он холодно рассматривает собравшихся врачей. Тогда я им сообщил, что Гоблин сидит слева от меня и, хотя они его не видят, он видит их и слышит все.

Что касается состава врачей, я вскоре удостоверился, что ни от одного из них не приходится ждать чего-то выдающегося. Вся процедура свелась по большей части к обыденному разговору, продолжавшемуся полчаса.