Черная химия

– Он же с вами соглашение заключил, – добавил. Очевидно, Башир был неглупый малый и уже сообразил, кто его захватил. Сказка про ограбленного судовладельца, на ходу сочиненная Денисом, не надолго глаза ему отвела. Денис кивнул. Не стал говорить Баширу, что Абди слегка преувеличивал значение того соглашения. Денис решил ковать железо, пока оно горячо.

– Абди простой пират, Башир. Это плохо, но можно понять. Не оправдать, нет, – только понять. А вот ты помогаешь Аш-Шабааб.

– Я узнал тебя, – сказал Башир. – Ты сидел в зиндане у Аш-Шабааб. Выбрался, значит? Молодец! Повезло. Ты же видел, не я тебя туда засадил. Не я там командовал вообще. Я был только проводником. Связывал Аш-Шабааб с одним белым.

– Он-то мне и нужен, – признался Денис. – Впрочем, не только мне. Расскажешь, что знаешь, и можешь катиться на все четыре стороны. Только деньги за последнее судно придется вернуть. Сейчас наши люди окружат деревню, а ты скажешь своим, чтобы не дурили и по-хорошему вернули деньги. И судно освободили.

Башир помотал головой:

– Они меня не послушают.

– Ты уверен?

– Уверен. Если я попался, они лучше выберут нового главаря. Точнее, им станет тот, у кого характер сильнее. Я знаю кто, но вам это уже не интересно. Да, они поддержат другого командира, но деньги не вернут и судно не освободят. Я прямо тебе это говорю. Если ты меня отпустишь, я попробую договориться.

– Не пойдет. Дело не только в деньгах.

Тимчук доложил Хальсу, что цель операции достигнута – птичка попалась в клетку неожиданно. Но «капусту» делят пираты. Надо зачищать деревню, пока не хватились главаря.

Когда Сережа Воронихин был еще маленьким и глупым, подражая той шпане, которой потом однажды навалял, он пробовал «портвешок» и покуривал табак. Одно время так увлекся куревом, что понял выражение той самой шпаны: «Без курева уши пухнут». С тех пор прошло много времени, вкус табачного дыма он уже забыл совсем, – хватает порохового, но выражение запомнилось.

Видать, у пиратов на судне, к которым они подплыли на «дуревозке» на рассвете, без любимого ката уши опухли еще круче, чем у курильщика без табака.

Ворон не понимал ругани на сомали, но смысл того, что кричали им сверху, с палубы, был ясен без перевода. Сомалийцы – друзья по оружию, переодетые в шмотки торговцев, отвечали, как было договорено: на них напали какие-то вояки, весь товар отобрали, хорошо хоть живыми отпустили и лодку не тронули. Пришлось плыть за другой партией. Выслушав все, что можно было, о своем ротозействе, ряженые наркоторговцы тоже окрысились – им сегодня, типа, и так досталось! – и потребовали деньги вперед. Получив же с палубы мешок с «кирпичами» – килограммами пачек сомалийских шиллингов – заявили, что этого мало. Надо вдвое больше! Они дважды плавали, топливо палили, время теряли, товара лишились… Тут флибустьеры, засевшие на сухогрузе, предсказуемо возбухли. Стали орать, что они сейчас с «бизнесменами» сделают, если не получат свою траву! Переводя впоследствии Ворону их угрозы, бывшие сомалийские военные даже не все смогли повторить. Перед пиратами же сделали вид, что тоже обиделись, потому отчаливают, а деньги оставляют себе. Разумеется, пиратам не столько было жаль «деревянных» шиллингов, сколько ужасала перспектива остаться без наркоты. Свои угрожающие вопли они очень быстро подкрепили очередью из автомата, выпущенной самым нервным из разбойников, – пока в воздух. Ворон знал, что первый выстрел является сигналом к началу операции штурмовой группе Дундуладзе.

– Парни, работаем! – Ворон и его напарник одновременно выстрелили, и двумя пиратами на борту стало меньше. Третьего свалил короткой очередью главный переговорщик «наркоторговцев» и спрятался под защиту будки, завешенной бронежилетами. По лодке стреляли, защита была ненадежная, долго так было не продержаться, но, очевидно, с кормы на судно забралась команда Дуни. Выстрелы по лодке прекратились, – палубу зачистили.

Надстройка данного сухогруза располагалась классически – на корме. Главным козырем спецназовцев были внезапность и быстрота. Пиратов перестреляли, без потерь среди своих, но один разбойник, тот, что охранял заложников, успел проникнуть в машинное отделение, где пленников держали, и закрыться в нем. Он угрожал всех убить, если спецназ не покинет корабль. С ним стали вести переговоры, меж тем Ворона с его «волшебным» карабином, спустили на тросе к иллюминатору машинного отделения. Профессионал – Воронихин в который раз подумал, что сражаются они с вояками, имеющими очень слабое представление о военном искусстве. Наглость одна плюс автомат – вот и вся их «выучка». Заложники сидели внизу у давно остывшего дизеля, а «герой»-пират маячил перед люком в крайнем возбуждении и что-то кричал тем, кто его отвлекал снаружи, пока Ворон поставит точку в этом штурме. Но какой бы ни был вояка, промахнуться капитан Воронихин права не имел. Тот мог тотчас дать очередь по заложникам. Решил не рисковать, выстрелил не в голову, а в спину, пират замер, выронил автомат и покатился вниз по лестнице. Контрольного в голову не потребовалось.