Черная хроника Арды

Утро выдалось сырым и пасмурным. Холодный промозглый туман затопил все ложбины и впадины, и вершины деревьев на холмах выныривали из беловатой мути как драконьи гребни. Непонятно было, где кончается туман и начинается небо. Непонятно было каким будет день, разве что ближе к полудню солнце разгонит туман и небо немного прояснится. Хотя вряд ли будет светлый день. Этим летом погода хмурилась, и частые дожди совсем размыли и без того сырую в этих местах землю. Хорошо еще, что лесную почву покрывал плотный пружинящий слой хвои -- не так мокро было спать и не так мокро идти. Гэндальф шел уже не первый день, хотя путь, вроде, был недалек. Было подозрительно спокойно -- за все эти дни он не встретил ни одной живой души. Ему было страшновато, хотя вряд ли кто мог назвать его трусом -- он единственный среди Мудрых отважился пойти сюда, в страшный и таинственный Дол-Гулдур. Элронд, Кирдан и Галадриэль оставались охранять свои владения, Саруман -- глава Мудрых, ему нельзя; Радагаст -- пользы от него мало, остальные двое пропали. Раньше, конечно, надо было разведать силы и укрытие Врага. Но кто знал, что он будет бить так точно и мощно -- ведь его считали беспомощным без Кольца! Права Галадриэль, он и без Кольца скоро восстановит силы и станет неодолим. Да, ошибся Эонве. Надо было еще тогда схватить его. Может, его и пощадили бы -- все-таки только Майя. Но уж вечное заточение получил бы точно. И был бы в Арде покой. Гэндальф вздохнул и побрел дальше, опираясь на магический посох. "Да, силен Враг. Всего тысячу лет как очухался -- а уже нет Арнора, в Гондоре королевский род вымер, Эльфы почти все сбежали на запад, в Мории -- Балрог... Вновь граница Света и Тьмы идет по горам, словно и не было взлета нуменорских королевств... Раньше, раньше надо было."

Туман немного рассеялся. С поросших клочьями мха ветвей капала вода и неприятно ползла за ворот. День разгорался и становилось тепло и душно. Вновь загудели занудные комары-кровососы, запахло прелью и гнилью. Темный ручей бежал по склону лесного холма, по слежавшимся прошлогодним листьям. Вода была чистой и прозрачной, но Гэндальф опасался пить здесь, в чародейском лесу у Дол-Гулдура. Из этого проклятого места струилась зараза страха и колдовской тьмы, затягивая весь Лес, нависая над Лориеном и протягивая цепкие пальцы за горы, к благословенным землям Высших людей и эльфов.

С голой вершины лесного холма -- здесь был базальт, и рос лишь мелкий кустарник -- он увидел жуткую башню. Черная, угрюмая, она возвышалась над лесными волнами совсем близко, и страх студнем дрожал вокруг нее в душном полуденном мареве. Она казалась живым существом, затаившемся на холме и следящим тяжелым плотоядным взглядом за добычей. Особенно это впечатление усилилось ночью, когда в окошке башни замерцал желтый огонек, словно кошачий глаз. Крылатая тень пронеслась над лесом и исчезла в башне. К утру Назгул улетел. Жуткие здесь, видно, задумывались дела. К кому, интересно, прилетал Назгул? К своему сообщнику или, все-таки, здесь сам Саурон Черный, Гортхауэр Жестокий?

Гэндальф очень тщательно подготовился к встрече. Он был одет как умбарский книжник -- он видел их в южном Гондоре в дни перемирия. Сила Света была в его посохе, и он надеялся справиться с любым врагом.

Как ни странно, башня была пустой. Двери открыты, ни души. Но он все-таки чувствовал чье-то присутствие, хотя этот "кто-то" источал скорее не злобу, а любопытство. Гэндальф шел осторожно, готовый каждый момент вступить в бой. И когда сзади послышался мягкий тихий спокойный голос, он вздрогнул и схватился за меч.

-- Добро пожаловать, почтенный!

Тот, кто приветствовал его, был безоружен. Совсем юный, очень высокий и тонкий, с огромными серо-зелеными глазами, он был одет во все черное. Плащ лежал, небрежно брошенный, на спинке тяжелого кресла, придвинутого к заваленному книгами столу. Оплывшие свечи в шандалах черненного серебра говорили о том, что он работал всю ночь.

Гэндальф кивнул в ответ на приветствие, разглядывая своего собеседника, похожего в лучах пробивающегося сквозь ячеистое окно в свинцовом переплете солнца на черный тростник. "Кто это? Назгул? Или сам Саурон? Он ведь может принимать любой облик, у него ведь нет плоти, человеческой как моя... Но отсюда тянется все Средиземское зло... Вряд ли это Назгул. Все -таки это Саурон, и он обрел образ. Вот я и разгадал тебя, Враг, хоть и приятен ныне твой облик."

-- Приветствую и тебя... Саурон Великий, Властелин Колец! На лице юноши появилось странное выражение -- не то растерянность, не то гримаса какая-то, и Гэндальф решил, что тот досадует, что его разгадали. Юноша издал горлом странный звук, вроде фырканья, и заговорил:

-- И что же ты хочешь от меня, гость ...из Умбара?

"Поверил!" -- возликовал Гэндальф. -- Я пришел почтить тебя, и узнать, когда же ты, наконец, покончишь с этими подлыми нуменорцами, -- изрек он.

-- Я не желаю губить людей, ...гость.

-- Но разве ты не хочешь покорить высших, слуг Валар?

-- Если они не будут трогать низших, пусть верят во что хотят.

-- Но...