ЧЕРНАЯ КНИГА АРДЫ

– Да пей же! Сам Король Мира чествует – пей! – оглушительный шепот-шипение в уши с двух сторон.

Он поднес чашу к губам, плеснув вином. Сладкая густая влага застыла в горле комом. Судорожно глотнул, поднялся, чувствуя, как подгибаются ноги. Все вокруг было ненастоящим, слишком ярким, слишком сверкающим, каким мир может показаться только воспаленным глазам умирающего. Очнешься – а вокруг тяжелые склизкие стены и сырой мрак темницы Тол-ин-Гаурхот. И почему-то хотелось очнуться. Пусть – там, пусть снова полный темной крови – своей ли, чужой – рот, пусть – ледяной пронизывающий взгляд Жестокого, непонятные слова Смертного… Берен?.. где же ты… и кандалы на руках… но разве сейчас его руки не скованы?..

– Да говори же! – снова тот же свистящий шепот.

Говорить?.. да-да, сейчас… нужно что-то сказать… поблагодарить за честь…

Он глубоко вдохнул безвкусный, режущий грудь воздух.

– О Великие… и ты, Король Мира, пресветлый Манве Сулимо…

Слова – чужие, такие же режущие и безвкусные, как этот воздух.

– Я, Финрод, сын Арафинве Златокудрого…

Не глядя, поклонился отцу – словно дернулся.

– …потомок Финве, избранника Валар… благодарю вас за высокую честь, что оказали вы мне… призвав из темной обители… на ваш пир… Речи твои… о Король Мира… (когда же кончится эта пытка!) золотыми письменами навеки… начертаны в сердце моем (что еще говорить, что, что?! Чего ты от меня хочешь…). Я… – закашлялся, снова вдохнул, – я счастлив тем, что хотя бы на шаг… смог приблизить… предреченную победу… Слова мои бессильны выразить… то, что ныне… переполняет душу мою…

Замолчал, неловко поклонился.

Отпусти меня, я уже все сделал… Зачем ты меня мучаешь…

– Благородный Финарато! Учтивые слова твои – отрада для слуха Великих. Высшей награды достоин ты – и получишь ее, ибо Великие умеют читать в глубинах сердец.

О чем это? неужели – еще не все…

– Ныне призываем Мы пред очи Наши тебя, Амариэ Мирэанна; да станешь ты драгоценным даром победителю, ибо, воистину, нет в Валмаре более бесценного сокровища, чем красота Старших Детей Единого, и нет радости большей для Владык Арды, чем соединить два любящих сердца, столь долго разлученных.

Амариэ подняла непонимающий взгляд на Короля Мира: как же это? ее, ученицу самого Манве, избранницу его – и вдруг отдают, как вещь, какому-то жалкому Нолдо?

Ласковая улыбка: «Так нужно, дитя мое».

«Да-да, конечно… Я понимаю, это – жертва, на которую я должна пойти во имя Твое… Ты милосерден, Ты кроток, Ты благ; Ты не мог поступить по-иному… Я понимаю, ведь Ты не отнимешь у меня своей милости; ведь я не по своей воле иду на это; так да будет воля Твоя! ведь Ты прав всегда и во всем, Ты справедлив, даже если справедливость ранит Твое сердце…»

И с улыбкой печальной гордости Амариэ шагнула к Финроду. Он отшатнулся, затравленно огляделся, ища глазами Владыку Судеб… Ирмо… Скорбящую Валиэ… Эстэ…

Их не было в зале.

Он был совсем один, а вокруг – улыбающиеся лица, и младшие Майяр снуют меж пирующих, наполняя чаши, и уже поднимают кубки во славу новобрачных…

– Король Мира! – хрипло, с отчаяньем. – Я недостоин сей великой чести! Годы Средиземья измучили меня, омрачили мою душу – я не могу…

Легкий шепоток пронесся под бело-золотыми сводами – и тут же сменился благоговейным молчанием: отечески улыбаясь, Манве спустился с трона и взял двоих за руки:

– Да, страдания твои были велики, но нежные руки сей прекрасной девы, которую ныне Золотым Цветком Валинора наречем Мы, исцелят раны сердца твоего. Отныне вы – супруги пред лицом Единого и Великих, и да соединятся судьбы ваши, как ныне соединяем Мы ваши руки. И прими от меня свадебный дар…

В тишине торжественно вложил Манве маленькую белую ручку Амариэ в похолодевшую ладонь Финрода. И тут же подлетели расторопные Майяр, возложили на головы супругов золотые венцы с бриллиантовыми цветами – вот он, дар Короля Мира жениху… и мучительно захотелось – сорвать, швырнуть об пол блистающую тяжелую корону, гнущую голову к земле, но – уже звучат здравицы, и вновь наполняются кубки, и снова кто-то сует в руки золотую чашу – слово Короля Мира, испейте из нее в знак союза… Он глотнул вина, обжигая горло, пряча глаза, чтобы не видеть сияющей застывшей улыбки своей златокудрой… супруги?.. Единый, за что мне эта кара…

И золотое ожерелье с сапфирами, искусная работа Нолдор – по-обычаю, дар отца жениха – невесте.

– Песню!

Крик подхватили. Снова – улыбка Короля Мира:

– Не единожды в прежние времена услаждал ты песнопениями слух Великих, о Финарато. Так спой же и ныне нам, дабы звуками дивных песен наполнились души наши.