Черная Книга Арды

…Но наконец сокрушены были врата Утумно, и рухнули своды твердыни; Мелькор же сокрылся в глубочайшем из подземелий. Тогда от Валар выступил вперед Тулкас и сражался с ним, и был Мелькор повержен, и был он скован цепью Ангайнор, что выковал Ауле, и пленным уведен прочь; и надолго мир воцарился в мире…

…Эллеро, которого когда-то — тысячи лет назад — звали Гэленнаром, добрался до леса и, упав на колени у ручья, принялся ожесточенно оттирать руки — водой, песком, — выдрал пучок травы, тер и тер узкими режущими стеблями кровоточащие пальцы, — тер, сдирая кожу, уже не понимая, что делает, липкий ужас опустошал душу, и по воде плыли маслянисто-красные разводы, он все пытался смыть кровь, не понимая, что это его кровь — на языке был мерзкий железистый привкус, он сплюнул, облизнул губы, пыльные и сухие, как зернистый гранит, и снова с ожесточением принялся оттирать окровавленные руки; в ушах звенело, и звон этот становился все громче, перед глазами плыли алые и раскаленно-черные круги…

И когда нестерпимый, отдающийся во всем теле звон заполнил все его существо — он закричал, не слыша собственного крика, вцепившись жесткими пальцами в горло…

И рухнул в беспамятство.

…Когда окончилась Битва и из руин Севера поднялись огромные облака, сокрывшие звезды, Валар увели Мелькора назад в Валинор, скованного по рукам и ногам, завязав ему глаза; и был он приведен в Круг Судьбы. Там пал он на лице свое и, припав к стопам Манве, молил о пощаде; но отвергнута была мольба его…

Так говорит «Квэнта Сильмариллион».

…Тишина царила на туманном корабле, уносившем пленников в Валинор: казалось, на море стоит мертвый штиль — даже плеска волн не было слышно.

— Вот и сыграли мы свадьбу, — печально проговорила Иэрне. Мастер молча обнял ее.

— Может, все обойдется? Она сказала — пленных не тронут… Ведь правда, все обойдется? — Иэрне умоляюще посмотрела на Мастера, и тот вымученно улыбнулся. Кто-то подошел и опустился на пол рядом с ними. Къертир-Книжник.

— Иэрне, ты не печалься. Что бы ни случилось — мы свободны. Мы же — файар…

— И все-таки я хотела бы еще пожить.

— Я тоже…

Повисло тяжелое молчание. Внезапно Книжник поднялся; глаза его сияли.

— Так ведь вы же должны были пожениться… Эй, все сюда!

Остальные окружили их, не понимая, что происходит. И тогда Къертир, подняв руки вверх, произнес:

— Дэи Арта а гэлли-Эа - перед Артой и звездами Эа, нэйе тээйа аилэй а къонэйри - отныне и навеки вы супруги, идущие одним путем… айэрээни тэл-айа, крыла одной птицы… ай'алей тэ'алда - две ветви одного ствола…

И тогда вдруг навзрыд расплакалась Айлэмэ — почти совсем девочка: только сейчас она поняла, что все кончено, что никогда у нее не будет ничего — даже такой свадьбы. И Къертир подошел к ней и отвел ее руки от заплаканного лица. Он негромко заговорил:

— Зачем ты плачешь? Ты — стройнее тростника, ты гибка, как лоза; глаза твои — утренние звезды, улыбка твоя яснее весеннего солнца. Твое сердце тверже базальта и звонче меди. Волосы твои — светлый лен. Ты прекрасна, и я люблю тебя. Зачем же ты плачешь? Остальное — неважно. Я люблю тебя и беру тебя в жены — перед всеми. Не плачь…

— Выдумываешь, — всхлипнула девушка.

— Разве я когда-нибудь лгал? И теперь я говорю правду, верь мне, пожалуйста. Веришь, да?

— Правда?

Илтайниэ-файа — легкий дым над костром, туман, что тает в лучах солнца… прости мне.

— Конечно, — соврал он впервые в жизни.

Сочиняю не хуже Сказителя… Вот она и кончилась, моя первая и последняя сказка.