Черная книга Дикого леса. Рассказы о Земле и космосе.

– А мне выгодно было, чтобы упырь тебя не споймал. Пока ты в бегах – все думают, что ты – вор. На меня никто даже не смотрит. А кабы Вахлак ткнул тебя огоньком, то быстро бы доискался, что ты не при чем. Тогда все кинулись бы за настоящим виновником, ну а на кой ляд мне это?

– А откуда оклад в моем логове взялся?

– Я подбросил, пока ты по лесу носился. Для верности.

– Книга где? – пихнул злыдня кулаком Вахлак.

– А вот этого я не скажу! – выдавил через силу Игоня. – Слышишь топот снаружи? Это сельское мужичье добралось до поляны. Все, попались вы, братцы-нечистики. Целыми вам из этой пещеры не выйти!

Упырь зарычал и принялся драть злыдня когтями, но тот только брызгал слюной и вопил:

– Ничего ты со мной не сделаешь! Я такая же нежить, как ты! Меня не убить!

У входа в пещеру послышались возбужденные людские голоса. Вахлак бросил злыдня на землю и ринулся к лестнице. Шатающаяся ступенька покачнулась под его копытом. Он обернулся, взглянул на вурдалака и спросил:

– Серый, а как ты догадался, что ворюга – не я, а эта мелкая гниль?

– Ты за что станешь драться, пока дух не испустишь?

– За Мироствол, – ни мгновенья не сомневаясь, ответил упырь. – Без него лесу не выстоять.

– Вся лесная братва так и думает, – проговорил вурдалак. – А эта тля проболталась, что думает лишь о богатствах. Золото в сундуках ему дороже, чем Древо всех древ. Нужно совсем прогнить, чтобы железо и камни ценить выше живого. Тут я и заподозрил, что не наш он – чужой.

– Ты прости меня, если что, – повинился упырь. – Зря я грешил на тебя.

– Все мы грешны, – сказал Горихвост. – Отбивай мужиков, сколько сможешь. А я поищу нашу книгу.

Упырь выскочил из пещеры. Снаружи послышался яростный рык, испуганные вопли людей и звук гулких ударов. Вурдалак огляделся.

– Черная книга – не мелочь, – задумчиво пробормотал он. – У злыдня кишка тонка, чтобы околдовать ее. Поэтому он и содрал с нее оклад – видно, думал, что от этого она беззащитнее станет. Никто не заместил, чтоб ее выносили отсюда, даже ворон, а уж он-то все знает. Выходит, книга до сих пор здесь, в пещере. Куда ты ее спрятал? – прикрикнул он на Игоню.

Но злыдень только забился в щель между двух сундуков и беззвучно таращился на него сверкающими ненавистью глазами.

– Ладно, и без тебя разберемся, – буркнул Горихвост.

Он откинул крышку одного сундука, другого, третьего, перерыл кучу холодных монет и камней, поблескивающих в свете полыхающих факелов. Заглянул за висящий ковер, отчего вытканный на нем змей заколыхался и заструился по стене, как живой.

– Ройся-ройся. Здесь до тебя уже всё перерыли, – злорадно прикрикнул Игоня.

Снаружи послышался отчаянный вопль упыря, такой болезненный, как будто его пытали. Горихвост бросился к лестнице, споткнулся на шатающейся ступени и грохнулся лицом прямо в скользкие камни.

– Аццкое пекло! – невольно выругался он. – Чтоб тебя Лиходей в порошок стер!

Внезапно он подскочил, вцепился пальцами в каменную ступень и принялся выдирать ее из земли. Камень не поддавался. Вурдалак подхватил позолоченный посох и начал орудовать им, как ломом. Ступень с треском приподнялась.

Присыпанная комьями грязи, под ней покоилась большая книга в черном кожаном переплете. Она набухла от сырости, но стоило ее тронуть, как страницы раскрылись, показав дивные изображения с летящими птицами и прытким зверьем.

– Вот ты где! – погладил ее грубой рукой вурдалак.

Игоня за сундуками завыл. Горихвост сунул книгу подмышку, выудил злыдня из щели и полез к выходу. Дневной свет ударил в глаза, заставив крепко зажмуриться.

– Вахлак! Я нашел книгу! Сейчас все поправим! – торжествующе заорал Горихвост.

И в этот же самый миг получил такой удар по лбу дубиной, что разжал пальцы и рухнул, как подкошенный, на вытоптанную траву.

Аццкое пекло! Почему так пахнет паленым? Это запах опасности, это запах тревоги…

Горихвост очнулся и открыл глаза. Он опять был опутан веревками по рукам и ногам и прижат к шершавому стволу дуба. В спину впились жесткие выступы древесной коры. Но беспокоило не это. Хорошо знакомый, такой неприятный запах паленой шерсти заползал в ноздри.

– А подбавь-ка еще огоньку! – глумились деревенские мужики, собравшиеся вокруг большого костра, который они развели прямо посередине поляны.

Горихвост глянул на пламя и обомлел. Староста Воропай опускал в языки пламени его серую длаку. Он держал ее так, как держат ядовитую гадюку: брезгливо, с опаской, с перекошенным от страха лицом. Огненный жар принялся алчно вылизывать шерсть, оставляя на шкуре проплешины.

– Вы чего творите, уроды? – еще не придя как следует в себя, заорал Горихвост. – Не вами устроено – не вам и портить!