Черная книга или Приключения блудного оккультиста

Наблюдая за этими малышами, так и рвущимися подальше от воспитательного рвения своих мам, я поняла, что эти дети инстинктивно еще пытаются как-то сохранить свою индивидуальность. К школе они привыкнут к скандированию хором и совместным действиям по команде. И станут очень послушными и удобными...

Один из друзей сына – как раз тот мальчик, мать которого уехала в Ирландию. Он живет неподалеку от нас и иногда ходит к нам в гости. У детей в этой семье (четверо детей отца и двое – мачехи) даже имена очень оригинальные. Например, этого мальчика зовут Финбер, его сестру – Саломея.

Когда Финбер пришел к нам впервые, я поразилась тому, что он совсем не играл. Он деловито пересмотрел все игрушки сына. Потом мы пошли гулять. На площадке Финбер сел на лавочку и не двигался. «Давайте поиграем в прятки», – предложила я, как обычно. Финбер посмотрел на меня со взрослой усмешкой, как на круглую дуру, и вежливо покачал головой. У меня было полное впечатление, что я предложила поиграть юноше лет 18, как минимум. Потом Финбер уединился с Кристиком и о чем-то поговорил. Кристик подошел ко мне: «Мама, дай денег, мы пойдем и купим конфет». У меня была только двухмарочная монета. Я дала детям. Они ушли в магазин, накупили конфет. Финбер отправился домой. На следующий день позвонила его разгневанная мачеха: «Вы с ума сошли? Зачем вы дали детям две марки? Им бы десять пфенигов хватило! Я думала, Финбер украл их из моего кошелька, потому что у меня пропало две марки». Мне было очень неловко. Я просто не могу представить таких отношений с детьми, что 7милетний ребенок может УКРАСТЬ деньги из кошелька. И что две марки – это так безумно много... конечно, можно купить одну жвачку и на 10 пфенигов, и если бы у меня оказалась в кармане меньшая монета, я бы им дала. Но я не вижу трагедии и в двух марках.

Но больше всего меня поразило серьезное, недетское выражение лица Финбера. То, что он ни разу с Кристиком не играл по-настоящему (другие дети, скажем ради справедливости, все же играют). Он даже не очень интересовался игрушками (а ведь у него дома таких нет). Его интересы – очень взрослые: куда-то пойти, поехать на велосипеде, что-то купить... В последнее время, когда мы разрешили сыну играть на компьютере, Финбер стоял сзади него и жадно смотрел. Сам он боится прикасаться даже к клавиатуре. Собственно, другом Кристика он так и не стал, Кристик неоднократно говорил, что не любит Финбера, и сам ни разу не согласился пойти к нему в гости.

Финбер лучше всех в классе играет на флейте и рисует. Его отец – вальдорфский преподаватель в этой же школе. В семье он по счету пятый ребенок.

О религии в вальдорфской школе.

Тут я не так уж много могу сказать. В первом классе никаких специальных занятий по религии нет. Только нас, родителей, все время призывали ходить на лекции по антропософии, и регулярно всучивали антропософский журнал. Во втором классе начались занятия религией (то есть, понятно, антропософской теорией), во внеурочное время, но мой сын туда не ходил. Я сказала в школе, что он будет заниматься в церкви, с детьми из обычной школы, которые готовятся к первому причастию. В школе это проглотили – но вообще-то мой сын единственный, кто ходит в церковь. Все остальные получают религиозные знания из рук антропософов.

Некоторые моменты, конечно, уже настораживают. Молитва перед едой – Матери-Земле. Явный культ ангелов. Я рассказывала детям о Боге, и Кристик тут же перебил: «А я больше люблю ангелов». Однажды он рассказал мне: «Я видел ночью ангела... он стоял возле кровати, такой зеленый...» У меня возникло подозрение, что в школе им советуют «видеть». Конечно, я не могу этого утверждать. Но и само по себе это видение у сына возникнуть не могло. Я предложила ему в следующий раз, если он увидит кого-нибудь, спросить, от Бога ли этот дух, знает ли он, кто такой Иисус Христос (хотя, как показывает практика, этого далеко недостаточно в наше время). К счастью, больше никаких видений у сына не было. Вообще если дочь (которая ходит со мной в церковь) все время расспрашивает о Боге, то все интересы сына направлены на ангелов. О Христе он толком ничего не знает, зато все знает про Архангелов Гавриила и Михаила (все – это какие-то сомнительные небиблейские легенды, которые им рассказывают в школе).

В детской группе праздновали день рождения моей дочери (4 года). Воспитательница рассказала: «4 года назад к маме прилетела крошечная звездочка и сказала: „Меня зовут Алина“. И превратилась в хорошенькую девочку». Потом я узнала, что это обычная антропософская легенда. Все это хорошо, но маленькие дети и так с большим трудом умеют отделять выдумку от действительности. Для нас это звучит мило, а дети и в самом деле в это верят. Антропософского ребенка постоянно окружают ведьмы, гномы, домовые, волшебники, феи, ангелы... Это реальность, в которой он живет. Учительница сына, узнав, что мы едем в Россию, сказала: «О, это замечательно! В России совсем особенные ведьмы!» Сын потом все спрашивал меня, где же эти ведьмы.