Черная книга секретов

— Все было вовсе не так! — возмутилась я, но подлец лишь расхохотался в ответ.

— Обдумайте мои слова, миссис Лист, обдумайте как следует, — посоветовал он. — Уверен, вы согласитесь, что я прав.

Мне ничего не оставалось, как признать свое поражение, хотя мысленно я и проклинала негодяя последними словами.

— Каковы ваши условия, мистер Гадсон? — обессиленно спросила я.

— Проще некуда, дорогая моя Периджи. Я буду в любое время забирать у вас любые книги по своему усмотрению… и прибавим к этому умеренный еженедельный взнос, который будет с вас причитаться, скажем, пять шиллингов.

— А книга?

Гадсон притворился, что взвешивает варианты.

— Что ж, я мог бы, конечно, отвезти ее в Город, но, пожалуй, не стану спешить. Быть может, через несколько лет она вырастет в цене и я выручу за нее полную стоимость. А пока будьте так любезны, подайте-ка книгу сюда, я возьму ее на хранение, — нагло сказал он.

Бессердечный, жестокий мучитель, он не оставил мне выбора, и я приняла его кабальные условия. Я знала, Гадсон не остановится и перед доносом в магистрат и еще подкупит судейских, чтобы придать своей кляузе веса. И болтаться мне тогда в петле за убийство!

— В пятницу зайду за деньгами, — бросил Иеремия и удалился, унося под мышкой бесценный том.

Стоит ли говорить о том, что свое слово он сдержал? С тех пор каждую пятницу Гадсон берет с меня пять шиллингов и уносит из лавки все, что ему приглянется, — и не по одной книге. Что касается «Одинокого пастуха», каждую ночь я в сотый раз проклинаю себя за алчность и глупость. А Гадсон тем временем разоряет меня.

Изменить прошлое не в моей власти, мистер Заббиду, и я глубоко сожалею о содеянном. Единственное, чего я стражду, — это покоя и забвения. Я хочу уснуть мирным сном.

Ладлоу отложил перо, промокнул написанное и закрыл черную книгу.

Джо взял холодную ручку Периджи в свои.

— Теперь вы будете спать спокойно, — пообещал он, — ибо тайна ваша в надежном хранилище.

— А как же Гадсон? — дрожащим голосом спросила Периджи. — Книга все еще у него.

— Наберитесь терпения, миссис Лист. Он сполна расплатится за все, что натворил. Больше пока ничего вам сказать не могу. А теперь возьмите, — и ростовщик вручил миссис Лист увесистый кошелек, — ступайте домой и отдыхайте.

Как обычно, Джо проводил ночную гостью до порога и постоял на крыльце, пока не убедился, что она благополучно добралась до дома и свет в ее окнах погас. Тогда Джо улыбнулся и улегся спать. Сам-то он засыпал мгновенно и никогда не видел кошмаров.

Глава тридцатая

Из мемуаров Ладлоу Хоркинса

Исповедь миссис Лист была последней записью, которую я внес в черную книгу. Наутро после визита Периджи хозяин послал меня за хлебом. Придя к булочнику, я, как обычно, поздоровался, но Корк и его жена встретили меня холодно. Сам булочник отпустил мне товар молча, а глаза его метали молнии. Старший из братьев Корк, помогавший за прилавком, даже смотреть на меня избегал. Я вежливо простился, взял покупки и вышел, недоумевая, чем же обидел их всех. На другой стороне улицы я увидел среднего и младшего братьев Корк. Раньше они всегда здоровались и мы шли рядом, болтая обо всем понемножку, но сегодня, завидев меня, они припустили в противоположную сторону. Потом средний обернулся и прицельно бросил в меня снежком — и попал прямо по голове! Боль была адская, я прижал руку к виску, а когда отнял, на пальцах алела кровь. Я поднял снежок и обнаружил, что в него втиснут камешек.

В этот самый миг надо мной распахнулось окно и меня окатило потоком ледяных вонючих помоев.

— Так его, так его! — злорадно заорала сверху жена булочника. — Катись обратно к своему хромоногому исчадью, бесенок! Нечего тебе тут околачиваться!

Я кинулся наутек и добрался до лавки, запыхавшись. Поспешно запер дверь и задвинул засов.

— Что стряслось? — спросил Джо, заметив ссадину.

— Сам толком не пойму, — ответил я, — но Элиас не желает со мной и слова сказать, а Руби облила меня помоями.

Джо удивился:

— С чего это вдруг?

— А я откуда знаю? — взвился я. — Ничего себе, сходил за хлебом!

С отвращением выпутавшись из мокрого плаща, я повесил его сушиться перед очагом. Джо сидел у стола, положив подбородок на сплетенные руки. Я затряс мокрой головой, и брызги воды зашипели на горящих поленьях.

— Вы знали, что так случится? — спросил я. — Это они из-за Иеремии на нас взъелись?

— Насчет Иеремии не знаю, но чего-то подобного я ожидал, — задумчиво протянул Джо.

— Почему?

— Потому что от благодарности до ненависти один шаг, маленький шажок, Ладлоу. Все охотно принимают от меня деньги, кланяются и благодарят, а потом возвращаются восвояси и быстро забывают, как худо им было до моего появления. А затем начинают хотеть большего.

Горечь в голосе хозяина поразила меня. Это был какой-то новый, непривычный Джо, — прежнего хозяина было ничем не пронять, он не огорчался и не обижался. Такой новый Джо меня встревожил.

— Вы говорите так, будто с вами подобное не впервой, — осторожно предположил я.

— Да, но обычно я знаю, в чем причина.