Черная корона Иссеи

Один из помощников Лаоренса упал на землю, выронив меч, и хрипел, громче, чем нависший над ним пес. Другой был серьезно ранен – огромные кривые клыки разорвали ему бедро, но воин не сдавался и скоро вонзил свой клинок под мохнатую собачью холку. Над поляной раздался жалобный визг, прервавшийся со вторым ударом меча.

– Вот он! – крикнул Густ, увидев Митуна на пол пути к воротам.

– Это не он, – остановил друга Лаоренс. – Он там, – паладин вытянул палец к тому самому месту, где прежде исчез маг. Под низкой ветвью смоквы проступила полупрозрачная фигура.

У изгиба тропы завизжал второй пес, пронзенный сильным ударом меча. Молодой рыцарь, выполнив свой долг, упал на траву, сжимая пальцами рваную рану на бедре.

Длинными прыжками Густ бросился к служителю магистрата. Под подошвами сапог змеи, извивавшиеся в траве, рассыпались рыхлым серым пеплом. Митун, сообразив, что он обнаружен, побежал к воротам, но Лаоренс перерезал ему путь и, проявив совсем неожиданную для его массивной фигуры прыть, схватил мага за воротник.

– Итак, прошу, господин Малун, где Изольда? – паладин грубо повернул члена магистрата к себе. – Прошу, – повторил он, грозно глядя в поблекшие глаза приятеля мэги Рут.

– Я не скажу ничего! Режьте, звери железные! – захрипел он, задыхаясь от безжалостной хватки, сдавившей горло.

– Скажешь, – Нером ударил его свободной рукой.

Маг упал в траву, его лицо густо залилось кровью.

– Скажешь, Малун, – паладин опустился рядом с ним на колено и тихо произнес. – Для ее же блага. Лучше будет, если первым найду ее я.

Подбежавший Густ упер острие меча в живот Митуна, и стал медленно погружать клинок. Служитель магистрата забился от пронзившей его боли.

– Она в квар… кварталах Идры… – он закашлялся, глотая кровь. – В старом особняке… жены… моей жены…

– Хорошо, – Лаоренс сдавил его шею до хруста, и Митун Малун затих с круглыми как костяные пуговицы глазами.

– Думаешь, там? – спросил Густ, когда паладин встал и вытер руки об разорванный мантель мага.

– Там. Умирая, обычно молчат или говорят правду. Да и зачем ему наводить беду на дом жены, пусть даже старый, – Нером повернулся к рыцарям, сидевшим возле бесцветных горок пепла, оставшихся от волшебных псов. Один из воинов был серьезно ранен и вряд ли мог идти сам. «Ничего, – подумал, Лаоренс, – молодым это хорошая наука. Гораздо лучшая, чем фальшивые уроки от ленивых наемных магистров».

– И мэги… Пэй будет там? – спросил Густ то ли Нерома, то ли самого себя. – Ее видели возле Варгиевой площади вчера. Дам тебе совет, мой друг, – он прищурился, закрывая ладонью глаза от солнца. – Этих двух мэги лучше брать порознь. Ведь с ними хлопот будет гораздо больше, чем с колдуном, – рыцарь раздраженно пнул тело мертвого Митуна Малуна.

– Ничего, мы хорошо подготовимся, – отозвался Лаоренс. – Поехали в мой арсенал. Подберем броню и амулеты.

– Нет, господин Нером, – Густ, с улыбкой на толстых бледных губах, качнул головой. – Я намерен разыскать мэги Пэй, чуть раньше, чем ты найдешь особняк Малуна. У меня есть кое-какие мысли. Получится или нет, в Идре я присоединюсь к тебе.

– Хитришь, Густ. Зачем тебе это? – спросил Лаоренс. – Захватим их, я отдам ее тебе. Разве мы когда-нибудь спорили из-за добычи?

Не ответив, рыцарь Крона Славного, зашагал к жеребцу, ожидавшему у дальнего конца сада.

* * *

До «Дельфина» было меньше трех кварталов, и Астра пошла неторопливо, стараясь успокоиться – не могла же она появиться перед анрасцем, как девчонка в расстроенных чувствах и с покрасневшим лицом. Тело еще сладко ныло от той неожиданной необузданной страсти, соединившей ее с Голафом, а душа металась, билась, словно птица в шелковой петле.

«А что собственно случилось? – спрашивала себя дочь магистра, пытаясь заглушить болезненно пульсирующие токи. – Ведь ничего не случилось. Подумаешь, связался он с какой-то девицей. Причем, похожей на меня. Потому, что любит слишком меня. Да… Поэтому похожей… Только жуткой уродиной! И отдал ей Плащ Обольщения! Скотина небритая! Ничего, господин Брысь, я тебе отплачу с полнейшей взаимностью. Помучайся пока, а потом мы встретимся. Подстрою так, что какого-нибудь синеносого гнома при тебе буду целовать. И подарю ему самую дорогую вещь, чтоб твое сердце от обиды через задницу вылетело!»