Черная корона Иссеи

– Ты – белая коварная паучица, – тихо проговорила Астра, став за ее спиной. – Леосу ты тоже врешь? Ты играешь им и тебе наплевать на его чувства? Впрочем, какие чувства! Что ты сделала с ним?!

– Угощайтесь, госпожа Пэй, – Верда протянула ей тяжелую гроздь сочных ягод. – Леосу?… Нет, Леосу я не врала. Он бард… он поэт и славный музыкант. Я очень люблю бардов. Когда-то я бежала с одним из-под венца принца… Я могла бы стать королевой Кардора. Не стала. Ни капли не жалею об этом. Послушай, Астра, что ты хочешь, спрашивая о нем? Подумай, пожалуйста, сама: ты желаешь, чтобы Леос вернулся к тебе?

Астра задержала дыхание, поднеся янтарную виноградину ко рту.

– Нет. Теперь уже нет, – покачав головой, ответила она и тихо признала. – Но все равно меня это немного мучает. Наверное, я слишком хищница.

– И стерва, – щеки Верды порозовели улыбкой. – Настоящая мэги должна быть стервой, иначе она превратится в совсем обычную женщину, удел которой изо дня в день угождать мужу и тоскливо возиться у домашнего очага. Еще рожать детей, путая любовь с привычкой или скучной привязанностью.

Так, рассуждая на неожиданные после опасной игры с Орденом темы, они обошли Варгиев рынок и, пройдя кривой улочкой к старой крепости, добрались до сараев Бугета, где главарь шайки воришек хранил товары аютанских контрабандистов.

Сторожевой, прятавшийся за изгородью, заваленный всяким хламом, узнал Астру и присвистнул, подавая знак товарищам. Заскрипел затвор на разбитых воротах. Створка приоткрылась, в нее выглянул молодой воришка и, радостно скалясь, произнес: – Приветствую, госпожа Пэй! Сердечно приветствую! Ваши друзья уже извелись. Снова эля пить с горя требуют.

– Господин Бугет здесь? – осведомилась Астра, пролезая в щель между створок ворот.

– Сейчас подойдет. Скоро уже. За ним послали, – парнишка повел гостей к черному сараю, примыкавшему к каменной постройке с обрушенными местами стенами.

Две лохматые собаки было бросились рыча на пришедших, но тут же, поджав хвосты, отбежали за кучи желтого кирпича.

Войдя в сарай, Астра и госпожа Глейс остановились, привыкая к полумраку и озираясь. Воришка, провожавший их, закрыл дверь и куда-то исчез. В два небольших зарешеченных оконца падали косые лучи света. Длинное помещение было пыльным, заставленным рядами ящиков и толстых тюков, тянувшихся в темный конец.

Мэги Пэй направилась по проходу дальше, свернула за грудой серого тряпья и увидела Рэбба, настороженно застывшего у деревянной подпоры и сжимавшего кривой меч.

– Светлейшая?! – за мэги Пэй анрасец узнал Верду и от радости выронил оружие. – Балд творит чудеса! – воскликнул он, ударяя кулаками по тугим мешкам и поднимая облака пыли. – Великие чудеса! Балд и Светлейшая!

– Мой золотой мальчик! Целенький! – госпожа Глейс прихлопнула в ладоши, отталкивая Астру, бросилась навстречу Леосу. Обнявшись, они повалились на разорванный тюк. Верда нежно и осторожно целовала лицо барда, покрытое синяками, он быстро шептал ей что-то, задыхаясь от рвавших грудь чувств.

– Меня бы хоть постыдились, – беззлобно сказала Астра. – Конечно, каждая мэги должна быть стервой, но не такой же бесстыжей, как ты.

* * *

Через тонкие шторы свет утреннего солнца казался нежно-розовым. Розы – большая кудрявая охапка – стояли в мергийской вазе на столе. Еще они были разбросаны щедро по ковру и полу. От их божественного запаха кружилась голова. Голова кружилась от его прикосновений, от прошедшей ночи, оставшейся вкусом губ, вина и тихих слов.

– Варольд, – прошептала мэги Рут. – Прекрати… – она выгнулась, сильно сжимая ногами его ладонь и пряча лицо в подушки.

– Ты сама виновата, что нашла меня. Вернула в мир, где столько жизни и любви, – Кроун прижался к ней, глядя, как дрожат ее ресницы, и губы щиплют угол покрывала.

– Измучаешь себя, Варольд. Тебе нельзя так, – Изольда, с трудом сдерживаясь, чтобы снова не отдаться его ласкам, вырвалась, перевернула магистра на спину.

– Знаешь, моя дорогая мэги, столько сил и желания… желания жить у меня не было и двадцать лет назад, – проговорил Кроун, глядя на свет в окне, сквозь пелену рыже-золотистых волос, упавших на его лицо.

– Потому что двадцать лет назад ты был старше, чем сейчас, – Изольда издала короткий смешок, опустив голову ему на грудь.

– Действительно, я так помолодел, что теперь никто меня не узнает. Разве что старик-Анексард или Паддий, помнящие мое лицо с Голорской войны. Не знаю, что ты сделала со мной! Не может быть, чтобы так действовали ягоды мельды или благословения твоих волшебных друзей с Аалира!

– Здесь виновата только любовь, – ответила мэги Рут, целуя его грудь.

– Осталось лишь немного седины, – сказал Варольд, натягивая на Изольду покрывало.

– Мне очень нравится эта седина. Молодой, полный сил мужчина с седыми волосами, словно в оправе мудрости и благородного серебра, – ее губы потянулись к его губам.

Они долго целовались. Варольд ласкал ее шелковистую светлую кожу. Изольда прижималась к нему и изгибалась от прикосновений, разливавшихся по телу теплыми дразнящими волнами.