Черная кошка, белый кот или Эра милосердия-2

Я в который раз испытывал изумление. Прибалтика понятно, Западная Украина не удивительно. Но здесь в краю трудолюбивых мирных белорусов, ухоженных чистых местечек такая предбоевая суета смотрелась дико и чуждо. Край мой лесной, ты ли это? Может я не в своем, а каком-то параллельном мире?

Постановка задач свелась к обыденному: кто, куда, когда, где получить, сколько раз расписаться.

Наши «ТТ» для стрелкового боя не подходили. Довооружиться предстояло в кладовой «вещдоков»… Здесь на стеллажах, в пирамидах, кучкой у стен стояли, лежали и валялись всевозможные системы и модели пистолетов, автоматов, винтовок. Генрих сначала присвистнул от такого богатства, а затем его еврейская натура взяла верх и высказалась:

— Мама дорогая, это ж, какой умный здесь завхоз! Такой богатый склад без учета и инвентаризации. Я себе такой же хочу! Какой гешефт можно делать!

Услышавший это полковник, протер бритую по моде голову носовым платком и грустно усмехнулся:

— Гешефт можно делать на еде, одежде, мыле. К тому складу вы даже не подойдете. А гэта, — он небрежно пнул ближайшую кучу, — можна падабраць у любым лесе, адкапаць у завалиным акопе, знайсци у руинах..

Генрих хмыкнул и начал перебирать немецкие «шмайсеры» о чем-то переговариваясь с ещё тремя сержантами.

Я взял себе ППС, который освоил в О. и Сема выбирали ППШ. Поискав глазами, в дальнем углу заметил полковника, и вытянувшихся перед ним Азамата и ещё какого-то милиционера. Пришлось поспешить к ним. Но я успел только к последней фразе, вызвавшей у меня нервный смешок.

— Вось што, хлопцы, минамет я вам не дам!

Ай да наш казак! Пулемета ему мало. Миномет приглянулся. А «Верещагин» — жмот не дает.

Погрустневшие парни пошли выбирать что-то менее убойное, а полковник, проходя мимо, пояснил:

— Окрестности не ведаюць. А гэта всё — таки наш горад. Тут мирныя гражджане, яких мы зашчышчаем, а не трымаем абарону любой цаной.

Милый наивный полковник. Тебе в пьяном угаре не привидятся залпы «Градов» и артогонь крупного калибра по мирным российским селам и городам. Их потом будут называть контртеррористическими операциями.

Помаленьку суета прекратилась. Народ свыкся с мыслью о возможном бое и перешел в стадию: «начальство перебдело» и «может, что и будет, но не в этот раз».

Генрих куда-то смылся.

Азамат, как истинный кочевник, невозмутимым взглядом оглядывал жизнь двора и набивал обоймы. Я присмотрелся к выбранному им оружию. Вроде винтовка. А вроде нет. И тут меня осенило. Вспомнил. Когда ходили с ротным в батальон НКВД договориться о стрельбище, то там и были эти карабины. Петрович назвал их «конвойными». Тогда же мне вспомнилась тетушка, в восьмидесятых с этим ружьём топтавшаяся на постах ВОХР. Последняя модификация знаменитой «мосинки». Вооружались те, для кого стрелковое оружие не было основным: артиллеристы, связисты, охрана заключенных и другие.

Иваныч, подложив под голову вещмешок, выполнял вечную солдатскую заповедь: «только сон приблизит нас к увольнению в запас». Семен тихо матюкаясь что-то перекладывал в своих вещах. Степенная несуетливость людей готовых к опасности. Они не мечутся. Они в сторонке, никому не мешая, ждут. Не люблю слово «профессионал».

Оно чуждо нашему национальному характеру. Либо умеешь и знаешь, либо нет. Эти бывшие солдаты Великой войны умели и знали, что им делать. Пока нет задачи и цели — ждать. Ждать с неистощимым терпением истинного воина. Но в любой миг они готовы действовать. А пока ждать…

Вместе с другими командировачными офицерами мы отошли за высокое крылечко двухэтажного здания, и неторопливо принялись прикидывать варианты обороны, сектора обстрела. И в какой-то момент я вдруг понял: наших бойцов в наиболее опасных секторах НЕТ! Бывшие солдаты за мирный год ничего не забыли. Они расслабились, но подставляться под случайный выстрел не собирались.

К вечеру дали «отбой». Местные, громко переговариваясь, подались «до хаты». Нас покормили и отправили на нары — отдыхать.

Глава 5

Действуйте, пока можете, пока имеете шанс, пока есть смысл, пока есть сила.

Симеон б. Элеазар — Талмуд, Шабат, 1516

В «кладовую вещдоков» Генрих проскользнул одним из первых. Нет, он не рвался впереди всех, просто так у него часто получалось само собой. Окинув взглядом всю эту кучу «стреляющего», он сразу прошел к полкам с немецкими автоматами. Как и большинство разведчиков, наши ППШ он не любил. Они часто заедали и давали осечки, а «шмайсеры» были легче и надежней. В общей суматохе он прихватил небольшой «Walther PP», исчезнувший за голенищем сапога, ракетницу и бинокль — для своего командира, Сереги.

На выходе проставил номер и расписался в какой-то бумажке местного завхоза, запаренного мужика с большим носом и ранней залысиной на голове. Одет он был в смесь армейского и милицейского обмундирования.