Черная кошка, зеркало и пустое ведро

– Я? А что я такого сказала? – не поняла Лариса Петровна, ставя чайник.

– Ты только что сказала мне, что этот страшный тип – мой последний шанс. Что я не молодая, ленивая, да что там!.. Хоть что-то во мне хорошее есть?

– Ну, конечно, есть! Ведь ты моя дочь!

– То есть это единственное мое достоинство? – удивилась Лаура.

– Апчхи! Вот, точно говорю. Хотя, конечно, в тебе должно быть что-то… Раз такой красивый мужчина обратил на тебя внимание, – пояснила Лариса Петровна.

– Красивый?! – еще больше удивилась Лаура. – Ты же говорила, что он – урод?

– Да это я так… не подумав! Испугалась! Думала, что бандит! А уж потом он мне приглянулся. Видно, что умный, воспитанный… Да и обаятельный, несмотря на свои шрамы. А фигура какая?! А? Просто косая сажень в плечах! Ты не могла не заметить, не маленькая ведь уже!

– Ну, заметила… Фигура хорошая, – согласилась Лаура. – И глаза у него такие… выразительные.

– Влюбилась! – всплеснула руками Лариса Петровна.

– Чего?!

– Точно говорю! Когда женщина начинает замечать, какие выразительные у мужчины глаза, она точно влюбилась!

– Да ты у нас специалист, оказывается, – усмехнулась Лаура, наливая себе и маме чай.

– Но ведь это хорошо, – улыбнулась Лариса Петровна. – Юрий – мужчина интересный! Да и про Геннадия, царство ему небесное, ты стала меньше вспоминать, и глаза уже не такие заплаканные. Я могу только спасибо сказать твоему новому ухажеру!

Лаура сидела, обхватив чашку обеими руками. Но горячий чай не согревал, ее по-прежнему бил озноб.

– У нас сегодня в театре премьера… – задумчиво произнесла она.

– Какая еще премьера? – спросила мама.

– Первый новогодний спектакль…

– Да у вас каждый Новый год одно и то же… – отмахнулась Лариса Петровна. – Даже не понимаю, что тебя так влечет в эту театральную студию! Взрослая баба! Ой, извини… У тебя такая хорошая специальность – переводчик. Могла бы карьеру сделать… А ты, вместо того чтобы развиваться в своей профессии, думаешь только об этом самодеятельном театре!

– Ты чего так нервничаешь? – не поняла Лаура. – Я всегда грезила театром, и ты это знала.

– Знала, конечно… Но я думала, что это пройдет… А у тебя все наоборот… Чем дальше, тем больше. Но это же глупо! Кому это надо?

– Мама, это в первую очередь надо мне! А потом, не думай, что мы совсем никому не интересны! Между прочим, у нас на все спектакли всегда аншлаги! Да, пусть мало мест, но зал битком набит. И это прекрасно! Играть легко, видишь знакомые лица в зале! – восторженно ответила Лаура.

– Вот о чем я и говорю. Ты, когда о театре говоришь, даже в лице меняешься. Глаза горят!.. Я вот думаю, что было бы, если бы ты пошла на актерский?

– Мама, мы уже говорили об этом! Я бы никогда не поступила… Ну, или поступила бы лет через десять… И что? Все это время я должна была сидеть на твоей шее?.. А так у меня и профессия есть, и хобби для души нашла. Что в этом плохого?

– Да нет… Все верно… Ты права, нервная я какая-то стала в последнее время. После того как ты связалась с этим «женатиком», я так расстроилась… Ну да что теперь про это говорить? Царство ему небесное, – и Лариса Петровна перекрестилась.

От одного упоминания о Геннадии Лауру передернуло.

– Мама, не надо о нем вспоминать! – попросила она.

– Почему? Я же ничего плохого о нем не сказала, и это несмотря на то, что он мне не нравится! То есть не нравился, – поправилась Лариса Петровна.

«Представляю, как бы он тебе не понравился, если бы ты узнала, на какую подлость пошел этот человек», – невольно подумалось Лауре, но она промолчала – расстраивать маму она не могла и не хотела.

– Не надо при мне упоминать о нем лишний раз, – попросила она.

– Хорошо-хорошо, я постараюсь. Что собираешься делать сегодня? – спросила Лариса Петровна.

– Вечером пойду на премьеру…

– Опять! – всплеснула руками мать. – Ты же только что обещала поехать в редакцию и взять перевод! Такими темпами ты совсем забудешь языки.

– Мама, не переживай! Ничего я не забуду!

– Как же! Про то, что нужно съездить в редакцию, тут же забыла, а стоит кому-нибудь из театра позвонить – несешься сломя голову!

– А как иначе? Когда душа поет… – улыбнулась Лаура. – Спасибо за чай…

– А покушать? – спросила Лариса Петровна.

– Не хочется что-то… – покачала головой Лаура. – В горле першит.

В это время зазвонил ее сотовый.

– Да, Бронислав? – ответила она и молча выслушала эмоциональную речь режиссера. Потом отключилась.

– И что говорит наш Броня? – спросила Лариса Петровна.

– Я буду Оленем… – ответила Лаура.

– Что? – не поняла мама.

– Бронислав Витальевич сказал, что у нас в театре завелся «злой дух», который подкашивает артистов в самый сезон заработка. Я не способна извлекать из себя громкие звуки, Баба-Яга заболела… А теперь сломал ногу наш новый артист, только что введенный в труппу…

– И что? – не поняла Лариса Петровна.

– Сегодня он должен был играть Оленя, на котором Дед Мороз привезет мешок с подарками для детишек. Вот Броня и попросил меня выйти в шкуре этого Оленя… – ответила Лаура.

– Ты же сама говоришь, что пока не можешь играть, – удивилась Лариса Петровна.

– Так роль без слов… Просто вынести мешок, помочь товарищам…