Черная кровь

Возле большого, вросшего в землю камня Уника вырыла могилу. Лосиным рогом рыхлила серую лесную почву, ладонями сгребала рыхлое в корзину, а потом сама же вытаскивала наверх. Помочь было некому, а дело не сделать – тоже нельзя, а то не будет Таши покоя, начнёт непохороненный блуждать одиноким демоном, бессмысленным убийцей, которого боятся и звери, и тайные существа, и ночные карлики, но пуще всего – нерадивые соплеменники умершего. А уж мангаса проклятого тем более надо зарыть: от человеческих глаз, от света, от мира живого. Хочешь не хочешь, а придётся хоронить их в одной могиле. Даже со смертью не кончилась для Таши битва со злобным мангасом. Тела бойцов сплелись и вросли друг в друга, как врастают два дерева, сражающиеся за глоток дождя и солнечный луч. Вовек теперь не разнять смертельной хватки, умноженной на любовь и ненависть, мощь одинокого волшебства и силу предков. Не желают враги отпускать друг друга, и значит, отныне им лежать вместе. А вот помочь Таши в потусторонней битве – надо.

На самое дно опустила Уника лубяную верёвку, чтобы было чем связать мангаса. Возле правой руки пристроила наборный меч, чтобы не остался Таши безоружным в будущих боях. В ногах свернула готовое к броску боло. Теперь даже если вырвется мангас, то не сможет убежать. Никто не сравнится с Таши в метании боло; запутаются ноги людоеда в мягком ремне, треснут рёбра, расколотые каменными желваками. Никогда не выберется в живой мир ублюдок. В головах Уника уложила полтуши косули, убитой накануне ещё живым Таши. А мангасу обвязала башку корой горького волчьего лыка, чтобы не вздумал жрать чужой запас. Камешки сурика, что собирал Таши для своих рисунков, Уника истолкла в старухиной ступе, припорошила красным порошком тело, чтобы не иссякла в нём кровь и не ослаб любимый в битве. Всё справила как надо, Ромар лишь головой кивал одобрительно, соглашаясь. А колдунья ничком лежала в избе, зарывшись в старые облысевшие шкуры, и даже не выла уже, а песню тянула на тоскливом зверином языке.

Когда яма была почти засыпана, Ромар остановил Унику и велел достать из заветного мешка исчерченную тайными знаками дощечку на тонком ременном шнурке. Амулет Уника повесила старику на шею, дощечкой к спине. Ромар подошёл к камню, упёрся в него спиной и одним усилием накрыл могилу гранитной шапкой, сдвинув скалу, которую не сумел бы покачнуть и мамонт. Обломки треснувшей дощечки упали на землю.

Уника испуганно смотрела на чудо, о каком лишь рассказывали соплеменники. Так вот какие вещи умел делать Ромар, когда был здоров! И кто бы мог подумать, что в потёртом мешке сохранились стародавние, но не потерявшие силу талисманы!

Неслышный шорох заставил Унику оглянуться. От избы, слепо спотыкаясь, двигалась колдунья. Пегие волосы были растрёпаны, глаза остекленели, обломанные когти целили в лицо Ромару.

– Поздно, Йога, – спокойно произнёс старик. – Могила запечатана. Он никогда не вернётся: ни человеком, ни прозрачным духом, ни таинственным существом. Поверь, так будет лучше всем, и тебе тоже.

– Проклятый!.. – захрипела ведунья. – Пусть с тобой случится то же, что со мной! Пусть с тобой будет ещё хуже, чтобы ты и сдохнуть не мог!

– Пусть, – согласился Ромар. – Я знаю, что так будет, и согласен с твоим проклятием. Но сначала ты должна помочь нам.

– Что-о?!. – Колдунья задохнулась криком. – Ты ещё хочешь помощи?! Да я своими руками задавлю тебя вместе с твоей паршивкой!

– Ты нам поможешь. Мы пошли в путь не ради себя. Верней всего, что ни я, ни она не вернёмся назад, и твоё горе будет оплачено сполна. Но прежде мы должны отыскать и убить Кюлькаса.

– Убить Кюлькаса?.. – Старуха потерла лоб, испытующе вглядываясь в спокойное лицо калеки. – Это ты собрался убить предвечного властелина?

– Да, – твёрдо ответил Ромар. – Не усыпить, не успокоить, не умилостивить. Убить. Если этого не сделать – погибнет весь род. У нас просто нет иного выхода. И ни моя, ни её, ни твоя жизнь, Йога, не значат перед этим ничего.

– Как ты надеешься сделать это?

– У нас есть нож из священного камня. Когда племя было разбито и зелёный жезл сломан, Стакн, знающий душу камня, изготовил из обломка этот нож. Если и он не сможет пронзить повелителя вод, значит, на земле нет такой вещи, и нам останется только уйти с земли.

– Покажи! – потребовала колдунья.

Подчиняясь знаку Ромара, Уника неохотно достала клинок, протянула его старухе.