Черная кровь

Главной достопримечательностью комнаты был большой бильярдный стол, на котором была постелена клеенка и разложена закуска. Бутылка дешевого портвейна красовалась посреди стола, вторую открывал зубами бородатый дядька, по всему видно, что художник. Человек пятнадцать расположились вокруг стола в самых живописных позах, кто верхом на пластиковом ящике, а кто и на скрипучих стульях. По всему было видно, что люди здесь собрались интеллигентные.

Лариса пробиралась к стулу, цепляясь шелковым подолом за шероховатые мебельные остовы, слегка пошатываясь и крепко держась за своего спутника. Бывать в таких местах ей было привычно. Уж чего-чего, а пить портвейн из железной кружки было для нее делом несложным.

– О, Вадя! Представь нам свою фею, – пробасил, видимо, художник.

– Знакомьтесь, Лора, – охотно отозвался Вадик.

– Дай поцелую, – потянулся кто-то из близсидящих к Ларисиным губам и получил от нее оплеуху.

– Ой, она дерется! – прогнусавил этот наглый кто-то.

– Киска с коготками, – прокомментировал Вадим и усадил Лору на колени к какому-то пожилому юноше. Юноша был близорук и противен, но имел очень мягкие коленки. Лора сопротивляться не стала. Ей тут же выделили липкий стакан и выдали соленый огурец на вилке.

Разговор побежал по своему странному руслу, а Лариса старалась вспомнить, где она встретила этого Вадика, и кто он вообще был такой. У нее был явный отходняк, но куда и отчего она отходила, вспомнить не было никакой возможности.

Немного послушав всеобщий гон и пару раз затянувшись папиросой с анашой, Лариса подумала, что ей пора ознакомится с планировкой квартиры:

– Дяденька, – обратилась она к своему сиденью, – где тут у вас можно проблеваться?

– Я тебя отнесу, кисонька, – сказал «дяденька» и понес ее из комнаты.

Их недолгое путешествие прошло под бурные овации и крики «браво». Кто-то кинул им вслед огурец, целясь в макушку носильщика. Тот ловко увернулся и пнул дверь ногой.

То место, куда он ее принес, по назначению своему было неопределенным. Тут находился разложенный диван, но тут же в углу стоял и унитаз. Лариса долго проломала голову над этой загадкой и решила, что тут новый вид планировки – спальня, совмещенная с санузлом. Так бывает в иностранных публичных домах, она где-то читала.

От дальнейших попыток разгадать загадку комнаты ее отвлекли странные звуки, которые раздавались у самого ее уха. Собрав все свое внимание, она попыталась сфокусировать взгляд и понять, что происходит.

Звуками оказалось натужное сопение, которое раздавалось из вонючего рта «юноши», который стягивал уже с Ларисы последнюю деталь ее туалета и пытался взгромоздить на нее свое пузатое тело.

– Уйди, урод! – крикнула Лариса, выдернула свое платье из-под его коленок и направилась к унитазу, пошатываясь и с трудом напяливая на себя белье.

– Свинья! – прошипела она и свет для нее снова померк.

Просидев всю ночь у кровати Катерины, истерика которой вылилась в обострение невроза, Оксана лишь к утру задремала, просыпаясь от малейшего шума.

Никита с Родионом о чем-то беседовали на кухне в ожидании телефонного звонка от Лобова. Лобов позвонил ближе к утру и сообщил все известные ему новости о происшествии, упомянув о том, что опознание трупа затянется еще на несколько дней – он порядочно обгорел. Была надежда на то, что кто-нибудь из родственников неизвестного заявит о его пропаже. Пока было тихо.

Оксана проснулась окончательно, вспомнив о том, что ей сегодня нужно идти на работу. Она вскочила и побежала умываться, на ходу расстегивая коктейльное платье, которое ей так и не пригодилось. Переодевшись в старое, она посмотрела на часы и кинулась к двери с воплем:

– О, мои усики! О мои ушки! Как я опаздываю! Герцогиня убьет меня!

– Оксана, погоди, я тебя провожу! – спохватился Никита, но та уже прыгала по лестнице, перелетая через две ступеньки:

– Пока-а-а!!!

В последние дни у Саши было очень много работы. Хозяин часто уезжал, да и усадьбу посещало слишком большое количество народу, чтобы запомнить, сколько машин в день проезжало на территорию. Один из дней был особенно суетливым. Видимо, в доме был прием, потому что во дворе столпился целый автопарк лимузинов и спортивных автомобилей. «Ни одной отечественной модели, да и импортные все не особенно простые», – автоматически отметила для себя Сашка.

К должности личного телохранителя ее еще не допустили. На ответственные мероприятия ей поручалась внешняя охрана. Она бродила с Полем на коротком поводке по саду вокруг дома и прислушивалась к хохоту и музыке в ярко освещенной зале.

Она мало знала о своем хозяине. Но ей, честно говоря, было на это глубоко наплевать. Она впервые в жизни попала в атмосферу, в которой она чувствовала себя, как рыба в воде. Она не хотела думать. Мир за решеткой сада становился для нее все более эфемерным и далеким. О подругах она вспоминала все реже.

* * *