Черная кровь

На стенах были намалеваны указатели, но я не понимал португальского, поэтому вышел совсем не туда, куда хотел. Я думал, что, дважды свернув направо, выйду на врага с тыла. Но оказался у камер, в которых были заперты люди.

Мужчин там почти не было, а те, что были, еле дышали – избитые до полусмерти. Зато было много женщин, а точнее – молодых девушек. И выглядели они не лучшим образом: с кровоподтеками и синяками на лицах, в разорванной одежде, с заплаканными глазами.

* * *

Я всегда примерно понимал, как устроен наш мир. Я знал, что сильные всегда обижают слабых. В конце концов, мои предки большую часть своей истории были рабами. И даже я, когда, казалось бы, торговля людьми давно запрещена и преследуется законом, умудрился побывать в рабстве.

Я не знал, что сказать этим женщинам, поэтому просто развернулся и побежал назад, торопясь на помощь своим. Стоило мне покинуть изолятор, как растерянность моя сменилась дикой яростью.

И эту ярость мне нужно было срочно выпустить, чтобы не сойти с ума. На этот раз я свернул налево, пробежал мимо допросной и ударом ноги в область замка открыл следующую дверь.

* * *

Я тут же спрятался за одной из множества перегородок, разделявших это помещение на небольшие ячейки, напоминавшие мне пчелиные соты. Это место было похоже на один из «оупен-спейсов», в которых по всему миру трудились менеджеры среднего звена. Здесь, правда, скорее всего, работали детективы.

Хотя сейчас офис выглядел, будто здесь побывал разъяренный великан: разломал и расшвырял все, до чего дотянулся, усеяв пол битым стеклом и щепками.

Оставшиеся в живых после обстрела копы стали лупить очередями по моему укрытию. Пули откалывали от перегородки куски ДСП, и постепенно мне приходилось отползать все дальше и дальше от двери. Хотя я бы все равно не смог ей воспользоваться.

Когда один из копов стал перезаряжать винтовку, я высунулся и выстрелил. Противников стало на одного меньше.

Я пополз в сторону соседней двери. Что-то подсказывало мне, что именно за ней находится коридор, где застряли мои товарищи, а без их помощи мне было не вырваться.

* * *

Я достал две последние осколочные гранаты, вырвал предохранительное кольцо первой, досчитал до четырех и швырнул ее так, чтобы она разорвалась над потолком и засыпала осколками как можно большую площадь.

Кто-то из врагов закричал, предупреждая своих, а через секунду громыхнуло так, что у меня снова заложило уши. Пара осколков врезалась в стену, разбив штукатурку прямо над моей головой.

На вторую гранату у меня были другие планы: точно так же я вырвал чеку и катнул взрывоопасный подарок прямо к укрытию противника.

Грянул взрыв, и я надеялся, что мои товарищи догадались залечь.

Я вернулся к своему укрытию и, как смог, прикрыл отход своих друзей автоматным огнем. Дверь распахнулась, сержант рванул к соседней перегородке, Виктор и Дэнни снова встали по бокам от прохода, прижавшись к дверным косякам.

– Спасибо, парень! – крикнул мне ди Оливеру.

– С тебя пиво, nigga, – отозвался я.

– Стойте! – послышался откуда-то из глубины офиса крик. – Стойте! Мы сдаемся!

Выстрелы затихли. Тишина била по голове, в ушах звенело, я тупо посмотрел на своих товарищей и помотал головой, надеясь, что это заглушит гул. Но стало только хуже.

– Принимай капитуляцию, – усмехнувшись, произнес Вик. – Мы тебя прикроем.

Сержант с сомнением посмотрел на нас и закричал по-английски:

– Бросайте оружие и вставайте во весь рост!

Мы услышали клацанье падающего на пол оружия. Противники поднимались на ноги, выходили из укрытий с поднятыми руками.

– Обойдите их вокруг, – приказал нам сержант. – Мало ли, вдруг кто-нибудь решил отсидеться.

Мы с Виком сделали, что просил командир, но не нашли никого.

– На крышу! – приказал ди Оливеру пленным.

– Сержант! – рискнул подать голос один из них. – Что тут происходит? Почему вы напали на нас?

– Потому что рабство давно отменили, дебил, – ответил я за сержанта, подскочив к ублюдку вплотную. Ярость требовала выхода, а этот легавый сам нарывался. – К вам люди за помощью пришли, а вы измываетесь над ними. И теперь мы вас жалеть должны?

– Мы сдались, – ответил тот мне, гадко осклабившись. – Я требую снисхождения и переговоров.

– И что? – криво усмехнулся я в ответ. – Ты думаешь, что вы военнопленные? Переговорщик чертов.

Не выдержав, я врезал кулаком левой руки в солнечное сплетение этой сволочи и тут же добавил правой в подбородок, сбивая легавого на землю. Коп хрюкнул и завалился на пол.

– Черт! – закричал Дэнни, вскидывая автомат.

Мы резко развернулись в ту сторону, куда смотрел он, и увидели спину одного из пленных, исчезающего в оконном проеме. Даниэль выжал спуск, но не успел – снайпер сработал быстрее. Полицейский, которому не посчастливилось сбежать, шлепнулся на тротуар уже мертвым.

– Давайте остальные на крышу! – жестко приказал сержант. – И без всяких глупостей, мы тут не в сериале.

* * *

Он был прав, мы действительно были не в сериале. Это больше напоминало фильм ужасов.