Черная кровь

Внезапно ей пришло в голову, что неплохо бы провести время у Оксанки, которая осталась одна в такой чужой квартире.

«Тебе поди, родная, совсем несладко», – подумала Лариса, нащупав в сумке листок с адресом Никиты. «Эк тебя черти занесли!» – удивилась она, глядя на адрес. «Как добираться на эти выселки – кто его знает!»

* * *

Алина сидела напротив Антонины Ивановны и внимательно слушала ее сбивчивый рассказ. Он начался откуда-то издалека, с каких-то малоинтересных событий ее девичества и застрял сейчас на радостном событии рождения Оксаны:

– И ручки – такие маленькие-маленькие… – растроганно плакала она.

Алине было жаль начинающую выживать из ума женщину, но она осмелилась прервать этот поток сознания:

– Извините, это все, конечно, чудно и занимательно, но ответьте мне только на один вопрос: с кем вы пили?

Женщина растерянно замолчала. А потом произнесла:

– А какое это имеет значение?

– Огромное! – уверила ее Алина.

– Ну, с этим, с Егором, дворником нашим… Мы друг друга давно знаем, с детства буквально… Помню, как яблоки воровали…

Она опять погрузилась в воспоминания, которые только в ее жизни и остались.

– А Вася? Приходил ли к вам Вася, одноклассник вашей Оксаны?

– Вася? Не помню никакого Васю…

– Понятно… – протянула Алина, вставая, – спасибо вам за содержательную беседу, уважаемая Антонина Ивановна! Доброго вам здоровьичка! Не пейте больше!

– А внучек-то мой как же? – простонала она.

– Найдется внучек, дорогая вы моя! Только никого не посвящайте в наш с вами разговор, идет? А то мало ли… – неопределенно повела в воздухе рукой Алина и исчезла за дверью.

Выбежав во двор, она натолкнулась на спешащего куда-то Бориса.

– Эй, – окликнула она его, – Эркюль Пуаро! Примите отчет о проделанной работе.

Борис оглянулся и остановился.

– Ну, выкладывай, только быстрее, – поторопил он девушку.

– В общем так: она ничего не помнит. Только пила она не с Васей, а с Егором, с дворником. Ты, кстати, получил сообщение о результатах экспертизы? – затараторила Алина.

– Получил-получил, – отмахнулся Лобов.

– Я так поняла, что… – начала было выкладывать Алина созревшую у нее в голове версию.

– Да-да, ты все правильно поняла! – перебил ее Борис. – У тебя все?

– Все, – слегка обиженно протянула Алина.

Борис молча повернулся и пошел прочь.

– Ну, я тогда пошла. Курсы вести, – крикнула она вслед удалюяющейся спине.

Борис, не поворачиваясь, махнул рукой и прибавил шагу. Он очень быстро пошел по направлению к Проспекту, на ходу укладывая в своей голове все сведения, полученные в последние часы:

«Итак, труп водителя украденной машины опознан. Это – дворник Егор, который, кстати, до этого уже пропадал. Отпечатки пальцев, найденные в квартире Антонины Ивановны не совпадают с отпечатками пальцев, которые оставил повсюду в своем офисе Соколов. Зато эти отпечатки один в один совпадают с теми, которые найдены в комнате дворника. Значит он и напоил бедную старушку, а потом украл машину и протаранил тачку банкира.

Последнее обстоятельство встает в один ряд с проишествиями, которые так достали моего друга Петрова – пожилой дядечка самоотверженно убивает очередного финансового воротилу и, вместо того, чтобы всю жизнь париться в психушке, просто погибает, как законченный камикадзе. Это понятно. Непонятно, зачем он напоил Оксанину маму? Чтобы украсть ребенка? А где тогда мальчик? Третье лицо? Но кто? Вася?

Тетя Света его не признала на фотографии, заявив между прочим, что она его просто не разглядела – со слепу или просто мельком видела. Осталось у нее впечатление ухоженности – ну и все. Это был не дворник – ясно абсолютно. А может она, как лицо заинтересованное, решила туману напустить, чтобы брата своего отмазать? А может они вдвоем мальчонку – того, и концы в воду? Черт его знает, что за люди! Теперь на ее показания опираться просто нельзя. Что, начинать все сначала?

Как бы то ни было, где мальчик, все еще не ясно. Нужно звонить этому Никите в Москву, может он что-нибудь нарыл. Впрочем, в этом случае отсутствие результата – тот же самый результат…»

С этой мыслью Борис поднялся по лестнице областной прокуратуры.

* * *

Лариса все еще медлила на пороге. Было странно прийти в квартиру к человеку, которого ты ненавидишь всей душой, к тому же если тебя туда никто не приглашал. Но все же у нее даже волосы шевелились от нетерпеливого предчувствия, что ей сейчас откроется тайна стен, в которых обитало такое сказочное чудовище, как этот Никита.

Она ненавидела его не за то. За что обычно ненавидят антипатичных людей – не за раздражающие жесты, неприятную внешность, несовпадение темпераментов. Лариса после своей психической болезни обрела как бы новое чувство. Ей теперь было открыто то недоступное всем остальным органом чувств струение личной энергии каждого человека, которое окружало его, как марево над горячим асфальтом. Лариса его не видела, не слышала и не ощущала. У нее просто рождалось какое-то представление об этом.