Черная кровь

— Большая белая кровать без матраса. Жесткая, и спина болит, и вообще.

— Кровать? — удивился Римо.

— Ага. Ой, черт.

— Большая жесткая белая кровать?

— Ага.

— Большая жесткая белая кровать, которая загибается вверх по краям? — уточнил Римо.

— Ага. Она.

— Это ванна, губошлеп. Закройся.

В то время как Римо и Тайрон обсуждали новейшие достижения в области оборудования ванных помещений, Пожизненный Руководитель Саксонских Лордов взялся за ручку двери номера 1621 в «Плазе», легонько повернул ее и обнаружил, что дверь не заперта. Торжествуя, он улыбнулся жемчужной улыбкой трем своим спутникам, которые ответили ему ухмылками и поглаживанием своих медных кастетов и налитых свинцом дубинок.

Такси проскакало по ухабистому мосту на Виллис-авеню и въехало в северную часть Манхэттена. Трясясь в такт толчкам и прыжкам машины по разбитой мостовой, Римо размышлял о том, осталось ли в Америке хоть что-то, что функционирует нормально.

Дорогу, по которой они ехали, казалось, не ремонтировали со дня постройки. Мост выглядел так, словно его никогда не красили. Шкалы никого ничему не учили, а полиция не обеспечивала соблюдения законов.

Он выглянул в окно — по обеим сторонам дороги стояли ровные вереницы зданий — дома-трущобы без лифтов, фабрики, мастерские. Все обращалось в прах и тлен.

Ничто в Америке больше не функционировало нормально.

* * *

Тем временем Пожизненный Руководитель широко распахнул дверь номера 1621. Прямо перед ним на полу сидел пожилой азиат и яростно царапал по пергаменту гусиным пером. Жидкие пряди волос обрамляли его голову. Под подбородком болталось некое подобие редкой бороденки. Шея его со спины выглядела тонкой и костлявой, свернуть ее — плевое дело. Выступающие из-под желтой хламиды запястья азиата были тонки и хрупки, как у хилой старушонки. Наверное, тогда, ночью, во дворе школы у старикана была палка, ею он и толкнул одного из Лордов, подумал новый Пожизненный Руководитель. Но то были малые дети. А теперь он познакомится с настоящими Саксонскими Лордами.

— Войдите и закройте дверь, — произнес Чиун, не оборачиваясь. — Добро пожаловать в нашу обитель. — Голос его звучал мягко и приветливо.

Пожизненный Руководитель знаком велел сподвижникам войти внутрь, закрыл дверь и с улыбкой указал глазами на старика. Это будет несложно. Лакомый кусочек, этот косоглазый придурок. Просто конфетка.

* * *

В такси, повернувшем к югу на ист-сайдский проспект Франклина Делано Рузвельта, Тайрон начал шевелить губами — он пытался сформулировать какое-то предложение Но мозг Римо напряженно работал. Он почти пришел к важной мысли и не хотел, чтобы Тайрон ему мешал. Поэтому он прикрыл ладонью рот Тайрона и не стал убирать руку.

Всего несколько лет тому назад мэр-либерал, которого так любила городская пресса, покинул свой пост, и вскоре после этого одна из самых главных эстакад города рухнула. И хотя этот мэр, как утверждалось, истратил на ремонт автострады миллионы, никому не было предъявлено обвинение, никто не сел в тюрьму, никому, казалось, не было до этого никакого дела.

Спустя еще некоторое время выяснилось, что та же администрация урезала выплаты в пенсионный фонд, поскольку при расчете суммы средств, необходимых на социальные нужды, пользовалась данными начала века, когда средняя продолжительность жизни была на двенадцать лет меньше. И до этого никому не было дела.

В любом другом городе немедленно собралось бы Большое жюри, губернатор назначил бы расследование, мэрия создала бы специальную комиссию. Нью-Йорк просто зевнул и продолжал жить по-прежнему, а политические деятели даже попытались выдвинуть кандидатуру бывшего мэра, самого бездарного в длинной веренице бездарных мэров, на пост президента Соединенных Штатов.

Кого в Нью-Йорке могло оскорбить или расстроить чье-то там недостойное поведение? Ведь изо дня в день кругом совершалось столько неблаговидных поступков.

— Почему так? — спросил себя Римо, и тут его осенило.

Разве вся Америка так плоха? Разве Америка разваливается на части?