Черная кровь и золотая пыль

И что она потеряла? – Опять молчишь?! А что потерял ты? Возможность растерзать ее своими руками?! Вспомни, скольких людей ты убил сегодня, повинуясь воле Демона. Убил не испытывая и капли сострадания или раскаянья.
Да, я изменил их природу, но что ждало моих учеников в прежней жизни? Ты знаешь, из кого я набирал служителей?! Это были далеко не лучшие представители человеческого стада, и терять им, как и твоей Катерине, было уже нечего.
Убийцы, преступники, садисты и психопаты. Люди, погубившие свою Карму на многие воплощения вперед, получили возможность посвятить остаток своей жизни бескорыстному служению. Они были призваны стать фундаментом Нового Мира. Мира без корысти, мира, где труд на всеобщее благо, медитация и йога заменят деньги, наркотики, алкоголь и телевидение.
Студенты «Университета Ананды» – первые, потому и отобраны из самых устойчивых к перевоспитанию душ. Получиться с ними, изменить остальное человечество не составит большого труда.
Конечно, это только начало, неизбежны ошибки и потери. Но когда методика будет отработана, мы получим в свои руки способ перестроить природу людей и весь наш мир к лучшему! Мы выполним волю Творца, создадим Рай на этой Земле! Возможно, это потребует столетий кропотливой работы, но начало уже заложено.
Я говорю – «Мы», потому что предлагаю тебе, Платон-Реальгар, строить Новый Мир вместе со мной. И не только потому, что ты убил лучших моих учеников и теперь обязан вернуть Долг Крови. Я говорю так, потому что нуждаюсь в помощи! Ты уникум, сочетающий в себе два начала, но сейчас они грозят разорвать тебя.
В моей власти подчинить демона воле человека. Скажи мне ДА, прими мою волю прямо сейчас и я дам тебе власть над Драконом. Если мы объединим наши силы, старый мир вынужден будет сдаться. А каков этот мир, ты уже видел!

Люди, как бессловесные овцы идут за поводырями из адских миров. Ты знаешь только часть правды, но уже достаточно, чтобы понимать весь ужас положения.
Уже больше тысячи лет на Земле, используя человеческих властителей как марионетки, правят две инфернальные силы. В преданиях людей они известны как Вампиры и Оборотни. Они разводят свое стадо в городах, как бройлеров на птицефабриках, выжимая из человеческих душ последние соки.
Все попытки Света вмешаться извращаются прививками Тьмы. Люди проделали с учением Аватара Христа то же, что с ним самим.
Его церковь распята упырями и их приспешниками на Древе Лжи. А сочащуюся из ран кровь лакают алчные твари! Ты сам видел результат такого святотатства совсем недавно. Мерзость в глазах Господа, - вот что такое старый мир! И если ангелы бессильны, то у Бога здесь нет других рук, кроме наших…
Говорил Ананда красиво, только про наркотики зря ввернул. Чья бы корова мычала. И про Новый Мир я уже где-то слышал. Толя Головин говорил, что эта старая песня всегда сопровождается массовым жертвоприношением доверчивых лохов. Но все одно, красиво излагал свою версию мировой революции «товарищ Сатанопуло». Я прям заслушался.
Что, впрочем, не помешало мне тихонько навести на грудь Блаженного Льва промасленную черную трубу, до времени припрятанную среди трепья, которым я обзавелся, распотрошив по дороге бомжиную лежку.
Запах прелой мочи и немытого тела - идеальная маскировка ароматов оружия. А демонстративная и предвиденно бесполезная стрельба из Глока – подготовки основного удара.
Толи удалась моя детская хитрость, толи Сатанопуло за тысячелетия безнаказанных убийств настолько привык к своей неуязвимости, что не счел нужным беспокоиться о таких мелочах, но прием сработал.
Противотанковый гранатомет Тайваньского производства выплюнул кумулятивную гранату, способную (со слов Вани-Могилы, я-то по-китайски не кумекаю!) прошить 500-мм броню, прямехонько в прикрытую накрахмаленной сорочкой грудину Ананды.
Когда Блаженный Лев понял, что облажался, было уже поздно. То есть, среагировать-то он успел, даже попытался отбить гранату в сторону, как волейбольный мяч. Попытка, достойная уважения, но бесплодная. Двухкилограммовый реактивный снаряд - это не пуля, руками Сатанопуло, при всех своих сверхспособностях его не остановить не смог. Последнее, что я успел разглядеть, была струя яростного пламени, ударившая в центр белоснежной сорочки, из распустившегося огненным цветком черного яйца гранаты.
Взрыв противотанкового боеприпаса - страшная штука, а если он подорван в замкнутом пространстве, - заведомо летальная. Причем не только для того, в кого он угодил, но и для всех, в радиусе двадцати-тридцати метров от места подрыва.
Хоть я и стрелял почти в упор, мне, конечно, досталось меньше чем Демиосу. Кроме того у меня хватило ума прикрыть лицо и сердцевину корпуса трубой гранатомета, выставив его перед собой, как щит. Голова уцелела. Но ноги осколками посекло основательно.
Отлетев на несколько метров, я крепко приложился к бетонному пилону, поддерживающему свод станции, и мешком рухнул рядом с краем перрона. Мне еще повезло, что не свалился вниз на контактный рельс. Напряжение 800 вольт плюс промышленная сила тока, - это, пожалуй, было бы слишком, даже для молодого дракона.
Сверху сыпался выбитый мной при столкновении со столбом кафельный лом, слабые лучи чудом уцелевших светильников с трудом пробивали клубы пыли, поднятой взрывом. Встать сразу не получилось.
Хоть тело, накаченное под завязку упыриной энергией, и не поддалось контузии, кости ног были перебиты осколками сразу в нескольких местах. Времени на регенерацию катастрофически не хватало, поднятый нами шум наверняка скоро привлечет массу ненужных свидетелей.
И не факт, что первыми прибудут люди. Если Ананда-Сатанопуло не дурак, а дураки столько не живут, вряд ли он отправился на стрелку без подручных. На что способны его выкормыши, я убедился совсем недавно. Конечно, в ближнем бою им и сейчас меня не одолеть, но преимущество врагов в подвижности было критичным.
Расстрелять с безопасного расстояния и потом добить в упор, - на их месте, я бы выбрал такую тактику. И сколь бы не были велики мои способности к регенерации, прицельный расстрел из АК-47, столь любимых в среде «студентов», мне не пережить.
Подосадовав на свою непредусмотрительность, я ползком направился в сторону предполагаемого расположения останков Демиоса. Глок с шестью оставшимися пулями пришлось по абрекски зажать зубами. Пистолет хотя бы немного уравняет шансы при столкновении с вооруженным противником. Знать бы будущее, такие безосновательные надежды могли здорово меня позабавить.
Ползти, цепляясь измочаленными ногами за груды каменного мусора, было очень больно, но другого выхода не было. Есть шанс, что из тела Сатанопуло можно будет добыть хотя бы немного энергии. А энергия сейчас не помешает, - судя по окостеневшим и начинавшим подозрительно отливать зеленью пальцам, процесс трансформации уже начался.
Реальгар, похоже, окончательно отошел от магии Нарасимхи, и активно принялся наверстывать упущенное. Меня опять стало двое. К сожалению, поздно. Раздался рык, подобный раскатам грома, и из дымной пелены на нас обрушилась Смерть.
За те сотые доли секунды, пока Смерть не смела меня с платформы, я успел ее увидеть. Больше всего то, что тараном ударило мне в грудь, походило на Сфинкса. Но не того, что восемь тысячелетий назад сработали из гранита в Египетском ГУЛАГе, а на творение безумного художника, нарисованное по большому обкуру, после просмотра голливудского триллера «Мумия».
Ощущение было такое, будто меня сбило поездом. Причем эта свихнувшаяся электричка сходу попыталась нарезать мое тело пластами, с анатомической точностью орудуя саблеобразными когтями. Видение не оставляло простора для сомнений, – меня атаковал Бешенный Лев Ананда. Если б не дымящиеся лохмотья, оставшиеся от аристократического костюма, я бы не поверил самому себе.
Но факты свидетельствовали, - Кеша, как всегда, не ошибся. Пытаться убить слугу Анунаков без использования сверхмощного электрического разряда, было изначально безумной затеей. Ананда Сингх не только пережил прямое попадание разогнанной до скорости в пять километров в секунду струи расплавленного металла. Кумулятивный взрыв даже не замедлил его превращения в монстра! Человеческим оружием такую тварь не достать.
Впрочем, весь сверхчеловеческий опыт Реальгара оказался столь же бесполезен. Если бы не начавшаяся трансформация, «Сфинкс» разделал бы меня на бифштексы еще во время падения на железнодорожные пути. Хотя и сейчас я сильно сомневался в том, что смогу справиться Анандой. Даже покрывшая мое тело бронированная чешуя лишь не на долго отсрочивала развязку. Удар о рельсы пришелся на поясницу, пополам разломав мне хребет.
Я лежал на спине, парализованный ниже пояса, а Сатанопуло, окончательно утративший человеческий облик, как исполинский кот бил и рвал когтистыми лапами мой живот, норовя зубами добраться до горла.
Каждый удар отдавался в теле жгучей болью, летели снопы икр и вырванные с мясом чешуйки, рыжее брюхо Сфинкса-Демиоса окрасилось изумрудной зеленью моей крови. Бешенный Лев определенно не собирался давать нам с драконом времени для окончательного обращения.
Мне все же удалось зажать чешуйчатыми руко-лапами его шею, но это уже ничего не решало. Силы таяли, когти путались и скользили в мощной огненно-рыжей гриве, а шея у Демиоса оказалась на ощупь подобна камню. С тем же успехом можно было пытаться удавить настоящего гранитного Сфинкса. Реальгар, так же как я, понимал безвыходность положения, но продолжал сражаться с свойственным боевому ящеру маниакальным упрямством.
А я сдался. Битва еще продолжалась, но мое внимание уже обратилось к пристальному созерцанию межбровья. Перед лицом смерти, моя человеческая часть предоставила Дракону полную власть над стремительно тающими остатками энергии, а сама обратилась к тому немногому, что удалось перенять во время обучения у Иннокентия Леонидовича.
Жизнь стремительно мелькавшей кинолентой летела передо мной. Я готовился принять смерть, максимально освободив осознание от кармических привязок «читта-вритти», как подобает уважающему себя йогу. По идее, такая подготовка должна была избавить мою душу от необходимости возвращаться в наш жестокий мир. Хотя, принимая во внимание уверения Нага в отсутствии у меня человеческой души, было не совсем ясно, принесут ли плоды усилия.
Неожиданно внимание сновидения по неясной причине притормозило на эпизоде, где Кеша рассуждал о «теоретической» возможности упокоить Слугу Аннунаков с помощью молнии. Выход был рядом, и я его видел.Нарасимху можно убить мощным электрическим разрядом. Для этого нужен или конденсатор «размером с автобус», или заманить его на трансформаторную подстанцию или… Прямо сейчас, на расстоянии вытянутой руки, текла электрическая река, способная без труда перемещать тысячетонные поезда.
Осознание того, что Блаженный Лев разделывает меня на части на рельсах метро, как раз рядом с токопроводом, привело нас с Реальгаром в состояние близкое к эйфории.
Когда Ананда-Сатанопуло появился на платформе, часы показывали 1.58. Электричество в Московском Метрополитене отключают ровно в 2 часа ночи. У нас оставалась, по крайней мере, минута и ее хватило с лихвой! Время не просто ускорилось, оно понеслось сломя голову. Одновременно произошло несколько событий.
Я отпустил шею Демиоса, что позволило ему вонзить когти мне в голову, и, протянув правую руку за голову, ухватился за холодную медь токопровода. Левая конечность тоже без дел не осталась. Ее мне пришлось использовать как своеобразный кляп, загнав Сатанопуловскую глотку почти по локоть.
Холодный электрический огонь обжигающим потоком устремился сквозь наши тела. Ананда взревел так, что со стен осыпалась плитка, и раздавил мне череп, а из разверзшегося водоворота Тьмы навстречу нам рванулось багрово-алое море бушующей лавы.
Мы, сцепившись в смертельном объятии, как два любовника не желающих оторваться друг от друга, падали навстречу огненному шторму. Вокруг нас, сливаясь в сплошной серо-красный водоворот, кружились Серые Демоны и Багряные плащеносцы. Демоническую мелочевку сгубила жадность. Они не смогли удержаться от соблазна поживиться силой и сейчас падали в глубинные слои преисподней вместе с Высшими.
Мое драконье тело просто истаивало от жара, а Ананда, на миг вернув свой человеческий облик, тут же рассыпался дождем кристаллов, похожих на ограненные брильянты размером с теннисный мяч. Падая на поверхность лавового моря, они вспыхивали, взрываясь снопами разноцветных искр, как огни праздничного салюта.
Когда то, что осталось от Платона коснулось огня, перед угасающим сознанием распахнулось видение, без сомненья навеянное классической индийской графикой. Йоги Тантрики изображают творение мира, как танец обнаженной Богини Кали на поверженном наземь Шиве.
Великая Мама на сей раз удивительно походила на Маргариту, только лицо почему-то было угольно черной окраски. А танцевала эта божественная папуаска на мне самом. Я всегда знал, что избитая фраза «Любовь спасет мир» имеет скрытый метафизический контекст. Сейчас это знание открылось во всей своей устрашающей наготе. Любовь не просто спасает, она творит и разрушает мир в каждый отдельный квант времени.
Черноликая Кали-Марго обратила ко мне пылающий взор и благосклонно кивнула. Одновременно я увидел, как разверглась зияющая чернота ее влагалища. Меня неудержимо влекло в это божественное лоно, одновременно предельно узкое и способное пропустить через себя мироздание.
Вспомнились слова Головина, сказанные мне в нашу последнюю встречу: - Когда пройдешь через игольное ушко Черного Солнца, ты наконец примешь Волю Господа, умрешь и родишься заново. Что-то подобное пыталась втолковать мне и моя бабушка, в очередной раз терпеливо объясняя, почему так важно молиться на смертном одре.
Кроме «Отче Наш» ничего не вспоминалось, да и тут я успел прошептать только обращение к Отцу, несколько несуразное в ситуации, когда на меня обратила внимание Божественная Мать: - Отче Наш! Да будет Воля Твоя! – Чудовищная сила, протащив меня через точку Сияющей Тьмы, стерла в золотую пыль. Платон-человек отдался смерти, и рассыпался на мириады МЫ, - светящихся самосознающих искр.
Не знаю, сколько длилось это состояние, которое древние Йоги когда-то назвали САМ.-АД.-ХИ. Времени не стало. Начало и Конец, Ад и Рай, наслаждение и боль, Свет и Тьма – все общеизвестные противостоящие измерения Бытия слились в одно невыразимое Нечто.
МЫ были всей полнотой и, одновременно, совершенным небытием. Абсолютное знание, свет и блаженство, - так можно описать на убогом человеческом языке отдаленный отсвет самадхи.
МЫ насытились светом и осознали, что каждый опыт подразумевает конец, а он в свою очередь порождает новое начало.
Пребывание в Нави подходило к концу. Мириады МЫ закружились в вихре и стали стягиваться просвету «Космического Влагалища». То, что вырвалось из него на сторону Яви, человеком уже не являлось.

Глава семнадцатаяЗверь из бездны.Дракон летит вовсе не как исполинская летучая мышь, скорее, в полете он напоминает современный реактивный истребитель. А истребитель, решивший полетать в тоннеле метро, обречен испытывать некоторые неудобства.
Хотя, их, конечно, не стоит сравнивать с теми муками, что испытывают прирожденные летуны в вязкой магме Земного Ядра. Ящер, вырвавшийся на волю после почти бесконечного заточения, наслаждался движением, постоянно ускоряя свой бег-полет. Тело демона, рассчитанное противостоять агрессивной среде Адских миров, быстро приспосабливалось к новому миру.
В первые минуты мы регулярно цепляли торчащие из стен железки, высекая снопы искр, но уже совсем скоро научились избегать таких столкновений, и перемещение по туннелю начало приносить удовольствие.
Впрочем, даже напоровшись брюхом на острый крюк, Реальгар вряд ли испытал бы значительное неудобство. Покрывавшая тело ящера чешуя по прочности превосходила закаленную сталь, - у крюка просто не было шансов…
Стена, потолок, снова стена, - в свободном полете удавалось удержаться не более пары сотен метров. Мешали не только свисавшие со стен провода, но и сама геометрия тоннеля. Скорость поезда метро меньше самолетной, потому и повороты он способен преодолевать с большей крутизной. А нас с Реальгаром на крутых изгибах пути инерция заставляла прижиматься к стене, сильно умеряя прыть.
Когти скользили по чугунной опалубке тоннеля, из разорванных проводов сыпались искры, а выхода на открытое пространство все не было. Новое тело было слишком сильно. Оно разрушало непрочную плоть этого мира, создавая подданным дополнительные проблемы.
Подданным? Я осознал, что основной моей миссией на Земле была абсолютная Власть. Реальгар чувствовал себя призваным из Бездны для того, чтобы огнем вычищать Земную скверну. Да, это правда, но не вся. В обязанности властителя входит не только нести суд и возмездие, но и защищать вверенных ему людей. В том числе и рабочих метро, которым придется восстанавливать поврежденные когтями кабели.
Наконец впереди забрезжил просвет и Новорожденный Дракон, в последний раз оттолкнувшись от поверхности, свечой взмыл в подсвеченное оранжевым светом города низкое Московское небо. А в маленьком монастырском храме на далеком северном острове сестра Ангелина схватилась за сердце. На лике Богородицы, перед которым старица молилась непрестанно последние двое суток, выступили кровавые слезы. Но тот, чью душу оплакивала Пресветлая, в эти минуты был счастлив, как никогда в жизни.
Полет – о нем в тайне мечтает любой ребенок, надеясь, - придет день и ему удастся свободно взмыть в небо. Большинство людей, взрослея, забывают свои детские мечты, немногие упрямцы – находят способы их воплощения. Пускай и не совсем так, как мечталось в детстве, а с помощью технических ухищрений, но полет сегодня стал доступен. Любой, кто найдет достаточно отваги, времени и денег, может прыгнуть с парашютом, научиться пилотировать самолет или освоить дельтаплан.
Не обошло это модное веяние и меня. Стоило мне достичь шестнадцатилетия, как я с упрямством, достойным лучшего применения, начал изводить бабулю просьбами подписать официальное согласие на занятия парапланеризмом.
Бабка встала насмерть, не поддаваясь ни на какие посулы и уговоры, - фронтовая закалка превратила старушку в настоящий кремень. Слава Богу, мне хватило ума не пытаться ее подломить. Наткнувшись на стену я, проявив совершенно нехарактерную для меня гибкость, не стал пробивать ее лбом.
Оказалось, что в Москве, кроме официальных секций и аэроклубов существует сообщество, особое, тайное братство любителей прыгать с запрещенных для подобных забав объектов: - небоскребов, мостов, телевышек и прочих, совсем уж неожиданных объектов.
Для вступления в этот подпольный «клуб самоубийц» с меня, по понятным причинам, справок никто не спрашивал. Пришел, делом доказал свое намерение и был принят в братство. Впрочем, увлечься джампингом всерьез мне не удалось, - нашелся более мощный источник адреналиновых бурь. С началом охоты на упырей прыжки утратили былую привлекательность, но некоторый опыт «свободного полета» я все-таки накопил.
Особенно меня привлекала модная в то время среди джамперов привычка открывать парашют в самый последний, из возможных, момент. Собственно, из-за той злополучной моды нас и прозвали «мотыльками», - уж больно недолгой была жизнь вольных прыгунов.
Чувство, что сейчас испытывал Дракон, можно было бы сравнить с драйвом рокового мгновения, когда необходимо принять решение: - дернуть кольцо или еще помедлить. Растяни это ощущение свободного падения и балансирования на грани во времени, усиль до предела интенсивность и добавь щепотку радостной ярости, - получишь отдаленное представление о «настоящей драконности».
Мы скользили на границе невидимых обычному глазу воздушных потоков, пикировали в наполненные светом расселины улиц, рассекая со свистом воздух в непосредственной близости от стен, снова штопором взмывали в небо. Дракон играл в ночном небе, как молодой котенок, впервые оказавшийся на даче. И, как старому другу, позволял играть мне, временами устраняясь от контроля, что тут же приводило к неуправляемому падению.
Я оказывался один на один с чудовищной мощью нового тела, и все попытки ей управлять заканчивались похоже. Фигура высшего пилотажа под названием «штопор» была моим коронным номером. В последний миг гадкий ящер брал штурвал на себя и выруливал вверх буквально в сантиметрах от крыш.
Его радость от виртуозности маневра и человеческого смятения была настолько искренней, что мне даже не хотелось обижаться. Энергия, отданная Нарасимхой переполняла нас, и мы расходовали ее не задумываясь. Реальгар сам был чистой силой, свободным огнем, принявшим на Земле форму летающего ящера, лишь по прихоти демиургов, когда-то установивших законы нашего мира.
Но все-таки, до конца свободными мы себя не чувствовали. Я – из-за ощущения себя в необычном качестве придатка чужой воли, Реальгар по какой-то до конца не ясной мне причине. Предчувствие чего-то, ожидающего его внимания, не отпускало Дракона. Полет над ночной Москвой только казался хаотичным, сила неумолимо влекла нас на Юго-восток, в сторону Воробьевых Гор. Уже на подлете к сияющим башням Москва-Сити природа загадочного магнетизма прояснилась.
Там, на смотровой площадке напротив Лужников, где я так любил гулять в человеческом облике, Дракона ожидала ОНА. Неясные картины багряного зарева пожара, охватившего Москву, многотысячной колышущейся людской массы, окружавшей меня полукольцом, восторженный рев толпы, обжигающий сильнее адского пламени жар женского тела, – вся эта гамма восприятий как вспышка мелькнула перед моим внутренним взором.
Мы устремились к цели, не отвлекаясь более на игры. Как путеводная магистраль змеилась под нами черная лента реки. Дракон снизился так, что до поверхности воды оставалось не более нескольких метров. Скорость стремительно росла, еще сильнее нарастало желание Реальгара обладать неведомой женщиной.
Мне самому похоть рептилии к самке примата была непонятна и казалась противоестественной. На кой черт дорвавшемуся до свободы ящеру понадобилась какая-то бабенка, было неясно. Но рулил сейчас он.
Платону-человеку оставалось молча наблюдать за сливающимся в световые ленты пейзажем за «иллюминаторами» драконьих глаз. В какой-то момент ускорение создало из воздуха плотную подушку, Дракон решительно уперся нее мордой, ударил хвостом и прорвался вперед.
Громыхнуло так, что у нас будто бомбу голове взорвали, а в домах на набережной Москва-реки, над которой летел вконец охреневший от предчувствия встречи с загадочной незнакомкой ящер, вылетели стекла.
Реальгар от неожиданности буквально оцепенел, и мне пришлось выруливать без него. Я справился, резко развернув крылья навстречу набегающему потоку воздуха, и, в результате кувырком взлетел на пару сотен метров вверх. Вообще-то тело демона – чертовски крепкая штука, но и у него есть пределы прочности. Крылья вывернуло из суставов, и я узнал, что такое адская боль.Мне бы скользнуть в забытье, растворившись в драконьем подсознании, - Не вышло… Привыкшего к таким передрягам Дракона и след простыл. Азартный Ящер преодолел таки звуковой барьер, и был оглушен сопутствующим акустическим ударом.
Судя по реакции, такой эффект был для него неожиданностью. В преисподней так шустро летать не получалось. Если вообще мучительно медленное перемещение в расплавленной магме можно назвать полетом, - подумал я, вспомнив, откуда прибыл на Землю Реальгар.
Впрочем, сочувствовать Дракону времени не было. Моего человеческого опыта катастрофически не хватало для управления телом высшего демона. Относительным успехом можно было считать то, что плечевые суставы с треском и очередным взрывом неистовой боли заняли свои места. Но воспользоваться суперживучестью мне все равно не удалось. Кувыркаясь и суматошно хлопая куцыми крыльями, я отчаянно старался изобразить хотя бы видимость управляемого полета.
Ввиду плачевного состояния летательного аппарата получалось это хреново. Сказать прямо, - мы падали! А контуженный Реальгар совсем не торопился выйти из ступора. Тело свивалось пружиной, хвост обрел автономность и отчаянно цеплялся за какие-то сияющие нити, мир бешено вращался вокруг меня.
В последнее мгновение перед столкновением с Землей я отчетливо осознал : - Мечта джампера о последнем прыжке сбылась. Удар был страшен, но как ни странно, даже приятен. Нет, не само столкновение с неожиданно промявшейся подо мной твердью, приятно было прекращение бешенной круговерти. И совсем, кстати, не больно, - Драконье тело меня определенно радовало.
Я блаженно, как довольная кошка вытянулся, собираясь растянуть это удовольствие. Ощутить устойчивость окружающего мира, насладиться покоем, слышать что-то, кроме свиста рассекаемого воздуха, вдыхать его запах…Только почему этот мир так воняет соляркой? И кто так противно вопит истошным бабьим голосом? Я приоткрыл глаза, с немалым трудом сдвинув бронепластины, заменяющие ящеру веки.
И тут же червем скользнул в кусты, постаравшись как можно быстрее покинуть компанию до крайности возбужденных граждан, собравшихся посмотреть «что за дрянь упала на крышу джипа». Судя по воплям за спиной, такая активность со стороны «дряни» зрителями не ожидалась. Особенно меня позабавило неоднократное упоминание слова «анаконда», что, впрочем, было не удивительно.
Как бегать на четырех лапах я не знал и сделал то, что подсказала интуиция: - пополз на брюхе как настоящая змея. Или Змей, - не важно. Главное быстро и бесшумно убраться с людских глаз.
А так как длины в моем новом теле было никак не меньше четырех метров, ничего странного в том, что его в полутьме приняли за свалившуюся невесть откуда змеюку, не было. Я заполз подальше в зеленку, обвился вокруг толстого дерева и, стараясь не отсвечивать зеркальными глазами, внимательно вгляделся в окружающий мир.
Благо, даже без виденья , зрение дракона позволяло рассмотреть обстановку не хуже камеры с длиннофокусным объективом. Как оказалось при детальном рассмотрении, свалились мы с Реальгаром как раз там, куда он так стремился: - на смотровую площадку Воробьевых гор, рядом с большим трамплином.
Неведомая Реальгарова подруга, которая мне почему-то представлялась жгуче-блядовитой низкорослой брюнеткой с осиной талией и шикарным бюстом, на месте встречи отсутствовала.
Зато вокруг разбитого вдребезги белого Хаммера уже собралась небольшая толпа. И мадмуазели модельной внешности, оживленно обсуждающие происшествие с долговязым чернявым парнем, очевидно хозяином длиннющего «шлюховоза», составляли немалую ее часть.
Со слухом у моего нового тела дела обстояли неважнецки, - как я не старался, подслушать, о чем они говорили, не смог. А надо бы. Чернявый прекратил жестикулировать и принялся куда-то звонить.
Кто там у нас занимается отловом забредшей в город живности? МЧС? Или менты ввиду ночного времени приедут? В любом случае ждать людей Зари, хоть как-то способных трезво оценить ситуацию, не приходилось.
Реальгар не подавал никаких признаков жизни, а без него я был фактически беспомощен. Интуиция молчала, а тело, уютно обмотавшееся вокруг кряжистого вяза, полностью игнорировало мои попытки взять его под контроль.
Дожидаться пока вызванные МЧС-овцы снимут меня с дерева, как библейского Змея, не хотелось. Да и снимать то не будут, разглядят как следует и начнут «мочить». Блин, да меня, боевого ящера, победителя Великого и Ужасного Сатанопуло, банально забьют дубинками!
У нас тут не Европа, гуманизма от «службы отлова диких животных» ждать не приходиться. Как пить дать, кончат на месте, а из шкуры сделают чучело и подарят Шойгу на именины. Интересно, как долго надо бить бронированного Дракона, чтоб он сдох? Поди устанут, бедолаги… А если не только дубинками?!
Да мало ли что придет на ум нашим изобретательным людям, могут ведь запросто облить бензином и спалить. И не факт, что Дракон проснется даже при таком раскладе, его ведь не разбудило падение со стометровой высоты. А если все-таки проснется в кругу недоброжелательно настроенных людей, так устроит очередную массовую бойню…
Мысль о том, что став, наконец, супероборотнем, я могу погибнуть от милицейского произвола, напрягала. Вариант с горой нашинкованных капусту МЧС-овцев радовал не больше. Только вот Реальгара мои переживания абсолютно не трогали. Я задумался в поисках способа срочно разбудить Дракона. Как мне удавалось это прошлом? – Да очень просто! - Достаточно как следует разозлиться, и ящер тут как тут! Надо срочно найти повод для ярости. Я поискал такой повод и обнаружил, что его нет. Факт моей беспомощности перед лицом надвигающихся неприятностей почему-то скорее печалил, чем злил.
Реальгар и не думал просыпаться, а единственное чувство, что всегда действовало как безотказный будильник для этой маниакальной скотины, сейчас было недоступно. Я с ужасом понял, что весь заряд ненависти, накопленный за последние дни, канул в бездну вместе с Блаженным Львом. Платон-Реальгар сейчас был агнцем в демонической шкуре и, кроме желания поспать в тихом и теплом месте, никаких эмоций не испытывал.
Даже мысль о перспективе закончить жизнь чучелом не вызывала праведного гнева. Но и оптимизма почему-то не вызывала. Блин, ну должен же быть хоть какой-то выход! В отчаянии я еще раз обратил свой взор на людей, суетившихся вокруг похожего на раздавленную белоснежную гусеницу Хаммера. Обстановка на подсвеченном оранжевым светом пятачке смотровой площадки изменилась.
Девицы, еще недавно пустившиеся наутек при виде «анаконды», вернулись назад и тесным кружком обступили хозяина автомобиля. А с ним происходило нечто любопытное. Черноволосый мужчина, на голову превосходивший окружающих, стоял на коленях перед истекающим солярой лимузином и горестно стенал. Только что головой об асфальт не бился!
И тут меня осенило. Мы с Реальгаром умудрились приземлиться на любимую игрушку Киркора Филлипова! Можно сказать – раздавили детскую мечту. Купить новую бедняга сможет нескоро, его могущественная жена только что дала Филлипову отставку. И сейчас брошенный спонсоршей Киркор предавался своему излюбленному времяпревождению – истерике.
Вот она, моя счастливая звезда! Я не любил популярного певца давно и крепко. И не просто не любил, меня трясло, когда он вместе со своей престарелой эстрадной «мамочкой» в очередной раз наполнял своим присутствием телеэкран.
Спастись от Киркора было некуда, - бабушка, считавшая совместный просмотр предновогоднего телешоу святой семейной традицией, требовала от меня обязательного участия. Так что минимум раз году я был вынужден его лицезреть.
А теперь этот гламурный геронтофил собирается сдать нас с Реальгаром таксидермистам! Я увидел, как знакомая волна багровой ярости зародилась внутри и спиралями пробивает себе дорогу из тьмы забытья, где еще недавно так уютно спал ящер. Филлипов испохабил мне не один Новогодний Праздник, и, судя по тому, как заворочался внутри просыпающийся Дракон, сейчас ответит за свое преступление по всей строгости закона. Демоны бывают оченьзлыми, когда их насильно будят.Только вот о Киркоровских девочках я не подумал, разъяренный ящер вряд ли пройдет мимо такого обилия сладкого женского мяса. Опять пострадают невинные, - эта мысль отравляла мне радость от грядущего возмездия. И я честно попытался загнать Дракона обратно в сон.
Жаль, но уже поздно, отныне в нашей паре главный – Реальгар. И сейчас он рвал и метал от необычного, даже для такой пылкой твари, бешенства. Тело наполнялось раскаленным потоком силы, хвост стальной спиралью охватил дерево, дробя его в щепу, а болтавшиеся бесполезными придатками крылья с глухими щелчками вправлялись в суставы.
Еще пара секунд и горячее марево хлынуло в нашу голову, грозя вырваться наружу языками жаркого пламени. Проснувшийся Ящер бесцеремонно отпихнул меня на периферию сознания и, как распрямившаяся пружина, с места рванул в зенит.
К моему немалому удивлению вместо того чтобы обрушиться с неба на окружающую Хаммер толпу, мы взяли курс на Юго-восток, к ярко подсвеченным куполам собора. Того самого, где совсем недавно удалось так славно поохотиться, и где, как мы надеялись, осталось еще много вкусной пищи.
У меня камень с души свалился, массовая бойня деятелей шоубизнеса откладывалась. «Филлипов и компания» отнюдь не являлись причиной неистовства Реальгара. Взбесился дракон по причине обманутых ожиданий. Его черноволосая подруга не явилась на свидание, назначенное, как я понял, еще до моего рождения.
Для женщин, как мне рассказывал доктор Головин, приходить на встречу с мужчиной вовремя, - явление из ряда вон выходящее. И это говорилось о поведении заурядных человеческих самок.
А подругу Реальгара в заурядности обвинить было нельзя никак. Дама, готовая совокупляться с четырехметровой огнедышащей ящерицей, должна быть боольшой оригиналкой. Вряд ли пунктуальность входит в число ее добродетелей. Так что, учитывая давность договоренности, состав участников и обстоятельства свидания, я бы здорово удивился, если б оно состоялось.Однако Дракона эти логические рассуждения не успокоили, он сейчас вообще на меня внимания не обращал. Высший демон повел себя как обыкновенный человеческий самец, попавшийся в ситуацию «я пришел – ее нема»! И, так же как человек, обманутый желанной женщиной, стремился сорвать зло на ком ни будь подходящем.
Подходящие «под раздачу» твари, по мнению Реальгара, сейчас собрались в соборе, и расправа над ними стала смыслом его существования. К тому же буйный полет «а-ля истребитель-бомбардировщик» оказался весьма затратным энергетически. Запасы силы порядком истощились и требовали незамедлительного пополнения.
Парочка сочных упырей являлась для нас вполне убедительным поводом, для того чтобы навестить Дом Божий. Взлетев вверх почти вертикально, мы осмотрелись, полого спланировали над рекой и продолжили путь на бреющем полете.
Учитывая прежний опыт, ящер подошел к делу творчески. Смекнув, что от сомнительного удовольствия воткнуться в железобетонную опору на сверхзвуковой скорости его спасло только невероятное стечение обстоятельств, дракон на сей раз летел медленнее и куда более осмотрительно. Фасеточные глаза, делавшие Реальгара похожим на крылатого геккона-переростка, с огромным любопытством сканировали пространство.
Наш путь пролегал на уровне 5-7-го этажа, чуть выше верхушек деревьев и электрических кабелей уличного освещения. Я невольно восхищался способностями восприятия Высшего Демона. Реальгар с легкостью разделял свое видение одновременно по множеству целей. Только вот эти цели восхищения у меня уже не вызывали, - сказывалось «ускоренное обучение в школе Златовласки».
Внимание Дракона, десятками отдельных ручейков просачиваясь в квартиры близлежащих домов, с потрясающей избирательностью вылавливало всех более или менее симпатичных женщин. На кой ляд ему это сдалось, было неясно. Даже после того как мы сожрали «Госпожу Подводную» со всей ее суккубьей энергией, такой озабоченности не наблюдалось. Видимо, динамо со стороны загадочной брюнетки глубоко проняло нежную Реальгарову душу.
Особо его привлекали сцены совокупления. Пару раз ящер, подобно гигантской стрекозе, даже зависал в воздухе, будто в раздумье – не составить ли любовникам компанию. Причем характер его эротических фантазий имел весьма плотоядный оттенок.
То есть, участники предполагаемой «групповушки» имели весьма призрачные шансы ее пережить. Только необходимость перекинуться в человеческий облик и связанные с этим энергозатраты удерживали дракона от немедленного претворения в жизнь своих намерений.
Я был несказанно рад, что в третьем часу утра сексуальная активность москвичей естественным образом сходила к минимуму. За сегодняшний день убийств мне хватило в избытке, да и мысль о том, что я лишен возможности хоть как то повлиять на развитие событий, радости не добавляла.
Но Реальгару переживания использованной оболочки были глубоко безразличны, да и как ему следовало относиться к своему сну? Спасибо, что вообще не забыл. Впрочем, некоторую ценность человеческая составляющая для него все-таки имела.
Из образов, которые ящер транслировал непосредственно для своей человеческой части, то есть для меня, было понятно, что он доволен моими действиями. Доволен настолько, что милостиво позволял пребывать на периферии сознания, не погружаясь во тьму забвения окончательно. И даже изредка прислушивался к моему мнению, что, в человеческом исполнении выглядело бы, как уважительно-снисходительный диалог с галлюцинацией.
Это «уважение» делало меня невольным соучастником его эротико-гастрономических изысканий. Всякий раз, когда видение дракона вылавливало очередное источающее фиолетовые всполохи страсти сплетение тел, мне становилось невыносимо тошно от осознания своего бессилия.
Понятно, что благодарности к нему я не испытывал. Было крайне унизительно ощущать себя придатком сексуально озабоченного ящера, но изменить ситуацию было не в моей власти.
Хотя, почему? Ведь меня только что повысили в звании до положения нужной в хозяйстве вещи! Практичный Реальгар не только оценил мои заслуги в качестве «куколки-носителя», но и признал ценность человеческой составляющей для взаимодействия с неизведанным миром людей.
И, в то же время, мой хозяин проявил абсолютную дикость во всем, что с этим миром связано. А особенно ящер заблуждался в женщинах. Иначе не взбесился бы так, не найдя свою «подругу» на условленном месте. Вот тут мы тебя и подловим, - мстительно подумал я и тут же постарался спрятать предательскую мысль подальше.
Раб должен помнить свое место, особенно, если хозяин способен читать его мысли. Посему я не стал развивать свой коварный план. Вместо этого старательно визуализировал образ «прекрасной незнакомки» и, с неожиданным для себя раболепием, поприветствовав «Реальгара Великого и Ужасного», принялся «намысливать» ему простую идею: - Для того, чтобы найти в многомиллионном мегаполисе единственно нужную самку, крайне желательно обернуться человеком. Если дракон всерьез рассчитывает с ней совокупиться без летального исхода, то человеческая форма становиться необходимой!
Мысль о том, что тело человеческой женщины не приспособлено для страстного секса с высшим демоном, показалась Реальгару интересной, и, в миг охолонув, ящер прекратил свои порнографические изыскания.
Вытянувшись как стрела дракон с места рванул в сторону мерцающих золотом куполов ХСС, только немного недобрав по скорости до недавнего «рекорда». Этот чешуйчатый «истребитель» все-таки учился на своих ошибках. Урок с преодолением звукового барьера не прошел для него даром.
Через несколько секунд мы были на месте. Заложив над куполами собора крутой вираж, дракон изготовился было ворваться с лету через слуховое окно и обрушиться на головы прихожан, как что-то привлекло его внимание.
Как заправский истребитель-бомбардировщик Реальгар зашел на второй круг. Скорость была такая, что огни города «за бортом» сливались в сплошные световые полосы.
Крылья со свистом рассекали воздух, вытянувшийся стрелой хвост мелкой дрожью отзывался на вибрации струн земной ауры, все было как обычно, вот только почему ящер откладывал столь желанную для него бойню? Еще недавно он ясно дал понять, - с его боеспособностью расправа над упырями будет если и не легкой, то вполне осуществимой затеей.
Я не понимал, что происходит, ведь на моей памяти дракон никогда не проявлял нерешительности в бою. А сейчас он явно колебался, силясь разглядеть какой-то непонятный объект на самой маковке купола, венчающего центральный притвор собора.
Наконец Реальгар принял решение и свечой взмыв в небо набрал полкилометра высоты, на секунду завис в верхней точке параболы траектории и, штопором ввинчиваясь в воздух, устремился к выбранной цели, стремительно набирая скорость. Целью этому живому «Томагавку» служило маленькое окошко чуть ниже основного купола.
Мне идея не показалась очень разумной. Промахнись Реальгар мимо слухового окна, даже сверхпрочное тело демона могло не выдержать столкновения с железобетонным пилоном купола. Да и как ящер собирался сбрасывать набранную кинетическую энергию внутри здания, было не совсем ясно. Я еще не забыл боль в вывернутых из суставов крыльях при прошлом экстренном торможении.
Если мы снова окажемся в таком жалком положении среди своры разъяренных упырей, нам придется несладко. Оставалось только надеяться на обширный опыт охоты, накопленный Реальгаром за эпохи, проведенные в адских мирах, и молиться. Я опять начал припоминать текст «Отче наш», так славно выручивший меня во время предстояния перед Великой Мамой-Кали. На сей раз мне удалось добраться до «и не введи нас во искушение», что уже было определенным прогрессом.
Как ни странно, моему молитвенному рвению помешали самые, что ни на есть, Светлые Силы. Все случилось настолько быстро, что рассказ о событиях займет много больше времени, чем они сами. Как я уже говорил, еще на подлете к собору, мне стало ясно: - Атака будет непростой задачей.
Оказалось, ящер не просто так медлил с нападением и выписывал круги в подсвеченном первыми лучами рассвета московском небе. По мере того как мы со свистом ввинчиваясь в воздух падали к цели, наше движение постепенно замедлялось. И хотя происходило это вопреки всем очевидным законам физики, нечего необъяснимого в происходящем не было.
Высший Демон буквально завяз в потоке Благодати, янтарным столбом устремлявшимся от купола собора к небу. Что оставалось непонятным, так это откуда взялась божья милость в столь загаженном продажными попами и их инфернальными хозяевами месте.
Еще недавно скудные ручейки янтарной светимости почти полностью терялись среди мощных серо-коричневых потоков излучений корысти и иссиня-черных выплесков чистого инферно.
И вот, надо же, мы с Реальгаром залипли в настоящую Ниагару Божественной Любви. Тело дракона вибрировало, черная кровь вскипала и пузырилась, сердце с каждым ударом все труднее удавалось проталкивать ее во вздувшиеся от напряжения жилы.
Упертый ящер не думал сдаваться, с маниакальным упорством пробиваясь к желанной добыче. Но, несмотря на его отчаянные усилия, наше продвижение застопорилось всего в нескольких метрах от подсвеченного прожекторами гигантского креста, венчающего центральный купол собора.
Невидимый простому глазу и такой ослепительный для виденья свет Благодати не приносил Высшему демону особых страданий, но и приятным такое купание назвать было нельзя. Наше тело будто щекотали, покалывали и поглаживали одновременно изнутри и снаружи. А самое главное, поток благодати связал Реальгара, как смола стрекозу, не давая никакого шанса сдвинуться с места.
Неспешно покачиваясь в потоках божественного света, мы зависли в паре метров от горизонтальной перекладины креста. Тело дракона медленно поворачивалось вокруг своей оси, позволяя мне насладиться окружающими видами.
На востоке, за украшенными светящимися звездами башнями и темнеющими в предрассветных сумерках башнями Кремля уже начинала разгораться заря.
Но что до ее нежных лучей подсвеченным мириадами искусственных солнц улицам каменных джунглей. Великий город, над сердцем которого сейчас сошлись в схватке Свет и Тьма, уже начинал набирать обороты нового дня, так и не остыв окончательно от горячки прежнего.
Удивительно, но в этот ранний предрассветный час, мы с драконом оказались не единственными «туристами», решившими почтить своим присутствием купол собора. Повернувшись мордой к кресту, Реальгар смог наконец распознать истинную причину провала атаки. Перед нами, на перекладине массивного креста расположилась парочка прелюбопытных персонажей весьма преклонных лет.
Два человека, а в том, что сидевшие на столь необычном насесте были людьми, сомнений не было,(видение не обманешь!), как ни в чем не бывало болтали ногами на высоте более ста метров в прозрачном предрассветном воздухе. Странное место для утреннего променада, учитывая же возраст верхолазов, - так просто удивительное.
Сидевший ближе к крестовине худющий и очень костлявый старичок походил на обычного московского пенсионера, ввиду старческого маразма оставившего дома всю одежду. Единственным покровом дедушки служили пышная, несмотря на возраст и седину грива нечесаных волос, достигавших почти до пояса и куцая бороденка, контрастирующая своей жидкостью с густотой волосяного покрова головы.
Бесстыдный пенсионер даже гениталии не затруднился прикрыть. Такое поведение, в купе с его нахождением в неглиже на вершине главного храма столицы, явственно выдавало полную маразматичность гражданина. То есть обвинить дедушку в маразме хотелось, но было в его облике нечто, напрочь не соответствующее облику склеротичного старца.
Уж больно ясным и чистым взором зыркал на нас с Реальгаром этот престарелый хиппи. Да и навыки скалолазания, необходимые человеку для того, чтобы сюда добраться, как то не укладывались в диагноз старческого слабоумия. К тому же старичок был не совсем гол. Его костлявую грудь украшал медный крест, своими размерами вполне способный составить конкуренцию не только массивным золотым нательникам братвы, но и самому патриаршему распятию.
Сосед хиппующего нудиста-альпиниста был еще более изможден, и, несмотря на наличие одежды и приличествующую старику лысину, выглядел не менее импозантно. Кроме железного креста столь же внушительных размеров, он был облачен в джутовый мешок с прорехами для головы и рук, ржавый железный шлем, походивший не то на раритетную пожарную каску, не то на кованную красноармейскую буденовку и железные же сандалии, доставлявшие хозяину, судя по кровавым мозолям на босых стопах, немалые неудобства.
Судя выбранному для утренней прогулки месту, панковскому прикиду, глазам, сияющим лихорадочным светом и обилию христианской символики, украшавшей старцев, перед нами уютно расположились религиозные психопаты. Причем, психопаты буйные, ограбившие по пути «из дурдома к храму» музей средневековой церковной утвари.
По моему мнению, никакой угрозы для бронированного демона эти безумные стариканы представлять не могли. А вот Реальгар считал иначе. Более того дракон был вне себя от ярости. А ярость для драконов заменяет целую гамму эмоций, включая страх перед опасным противником.
По непонятной мне причине именно таковыми виделись Реальгару дистрофичные пенсионеры, способные напугать разве что сторожа, из гипотетически ограбленного ими исторического музея. Физически не способный испытывать страх боевой ящер, просто кипел от ненависти, отчаянными усилиями пытаясь разорвать световые путы и пробиться к обиженным богом безумцам.
Некоторое время старики старательно делали вид, что не замечают присутствия Реальгара. Но это была плохая игра, - судя по то и дело бросаемым в нашу сторону косым взглядам и ухмылкам на их лицах, истерические телодвижения дракона явно забавляли наших соседей, что вызывало у Реальгара еще большую ярость. Глаза ящера начал застилать багровый туман.
Я интуитивно понял, что дракон готовиться пустить в ход свое самое мощное и, к сожалению, самое энергозатратное оружие, - огнемет. Не знаю от куда, но мне было известно наверняка, - стоит Реальгару начать плеваться высокотемпературной плазмой, он уже не остановиться, пока не израсходует весь «боекомлект».
Этого следовало избегать любыми способами. Резервы энергии и так уже были на исходе, а впереди предстояла драка с кучей упырей. Я попытался оценить ситуацию максимально беспристрастно, как врач, ставящий диагноз самому себе. Как ни крути, картина выходила печальная.
С противниками сопоставимыми с паном Яцеком на одной телесной мощи не выедешь, потребуется мобилизовать все драконьи сверхспособности. А они пожирают энергию с поистине безмерным аппетитом. Без достаточного резерва силы прогноз на исход боя с превосходящим противником из сомнительного переходит в однозначно негативный.
Однако довести эту простую мысль до перегретого сознания Реальгара не представлялось возможным, - эта крылатая козлина просто меня игнорировала, продолжая добиваться очевидно невозможного. Все его попытки хоть на сантиметр приблизится к пенсионерам, были абсолютно тщетны. Даже до меня уже начало доходить, что стариканы не так просты и невинны, как выглядели на первый взгляд.
Как только этот факт осознался мной окончательно, дед, напрочь игнорировавший одежду, понимающе кивнул мне головой, улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест. Далее события завертелись с головокружительной скоростью. В одно короткое мгновение произошло сразу несколько происшествий, перечеркнувших все мои дальнейшие планы. Впрочем, планам Реальгара настал столь же безоговорочный каюк.
Сила, играючи удерживавшая Высшего Демона на привязи, исчезла как по мановению ока, дракон с места рванул к обидчикам и тут же получил от одетого в мешок «пенсионера» железной сандалетой промеж глаз.
Удар был страшен. Бронированный, способный пробивать слета железобетонные перекрытия, драконий череп впервые показался мне на удивление хрупким. Думаю, если б Реальгар и вправду промахнулся мимо окна, наткнувшись на бетонный пилон свода, он не получил бы таких интенсивных переживаний от столкновения.
Ощущение было такое, будто в нашей голове взорвалась небольшая, но очень мощная бомба. Причем этот взрыв, почему то воспринимался как колокольный звон все нарастающей силы. По бешено завертевшемуся миру за «окнами» драконьих глаз, и беспорядочным ударам по разным частям тела ящера я понял, что мы падаем, кубарем скатываясь по кровле собора.
Хоть как то воспрепятствовать нашему падению вторично, за последние пол-часа, получивший контузию Реальгар не пытался. Больше того, сукин сын опять нырнул в спячку. Наконец мы сорвались с купола и со свистом устремились к стремительно приближающейся земле. После нескольких секунд свободного полета тело ящера плашмя грохнулось перед парадным входом в собор.
Столкновение с гранитными ступенями паперти не доставило мне особого наслаждения, но, по сравнению с шоком от удара дедушкиным сандалетом, полученные повреждения были смешны. Через секунду я уже стоял на ногах, пусть и слегка покачиваясь, но без труда удерживая вертикальное положение. И стоял в человеческом облике!
Радость от возвращения в свое тело была такова, что мне тут же захотелось обнять и расцеловать первого же увиденного человека. Расцеловать и расплакаться на его плече от умиления, бурной рекой слез прорвавшегося из моих глаз.
Что я тут же и попытался проделать, благо подходящее плечо оказалось совсем рядом. Неизвестный прохожий идеально подходил для моих излияний. Он стоически претерпевал братание в демонических объятьях, и даже предоставил в мое пользование носовой платок.
Я рыдал в благодатном умилении от испускаемого моим спасителем света и, содрагаясь в пароксизмах блаженных судорог, пользовал соплевытиральный девайс по назначению. Платок был хоть и не первой свежести, зато размерами с наволочку и оказался вполне способным впитать без остатка слезные реки, устремившиеся из меня. Хотя, продлись это состояние «счастья и любви до полного отключения мозгов» еще минуту, и незнакомцу, чтобы не промокнуть, потребовалась бы полноценная простыня.
Слава Богу, волна эйфории исчезла без следа так же быстро, как и появилась. А вот свет, излучаемый незнакомцем, остался, хоть и несколько поумерил свою интенсивность. Я, наконец, нашел в себе силы собраться, с некоторым сожалением отстранился от такого уютного плеча, протер глаза и с изумлением уставился на того, кто так вовремя пришел мне на помощь.
Передо мной, улыбаясь во весь рот знакомой до звона в черепе улыбкой, стоял все тот же развеселый старикан, что встретил нас с Реальгаром над куполом собора. Чуть в стороне, вальяжно привалившись спиной к гранитному парапету, расположился его корешок, так удачно отоваривший нас сандалетой.
На сей раз свой бронебойный девайс драчливый дедок держал в руках, демонстративно помахивая им в воздухе. Так что, несмотря на благостную улыбку на устах, сомнений не было: - пенсионер готов к любым неожиданностям с моей стороны.
Зря он так. Не было у меня агрессивных поползновений. Больше того, я был искренне благодарен за освобождение от драконьей одержимости, все прелести которой сполна испытал за последние несколько часов. С содроганием я понял, что массовая резня в церкви была только первым, из череды планируемых Реальгаром «богоугодных» деяний. Список подлежащих расправе поражал воображение, и в первых позициях включал почти всех моих родственников, знакомых и немногочисленных друзей.
Ящер в вопросах отношения к грешникам исповедовал мировоззрение, диаметрально противоположное моему. Я в своем человеческом состоянии придерживался позиции: - нет человека абсолютно запачканного тьмой и потенциально не способного к добру. Отсюда и мое маниакальное упрямство в вопросах связанных с человекоубийством.
Парадигма Реальгара, если сказать кратко, звучала так: - жги всех, господь разберется, - кто прав, кто виноват! Уже за избавление от этого «Жги Всех!!!» note 141 я готов был целовать ржавый сандалет, послуживший невольным орудием моего спасения.
Будто почувствовав мое отношение дед, стоявший рядом, довольно хмыкнул и, повернув голову к приятелю, негромко сказал: - Ваня, можно обуваться. Малой уже остыл и готов к разговору. - Сказал вроде по-деловому, но как-то очень ласково, почти что нежно. И это, несмотря на хриплый, напрочь простуженный голос.
Ну, что голос у пенсионера простуженный, - это не удивительно, учитывая его любовь к прогулкам в обнаженном виде. - Подумал я, с изумлением понимая, что в облике моих новых знакомых произошли разительные перемены. То есть, с лица то они никак не изменились, а вот приодеться шустрые стариканы успели на славу.
Стоявший рядом и явно более дружелюбно настроенный ко мне «нудист» оказался облаченным в простенький, но ладно сидевший на хозяине клетчатый костюм-тройку. Несмотря на некоторую легкомысленность, придаваемую костюму красно коричневой клеткой ткани пиджака, выглядел он вполне подходящим для университетского преподавателя.
Начищенные черной ваксой остроносые ботинки, выглаженная белая рубашка, аккуратно застегнутая на все пуговицы и отсутствие галстука, создавали образ пожилого научного работника, решившего прогуляться по набережной в ранний утренний час.
И только массивный медный крест, по прежнему украшавший грудь того, кто только что был мне ближе всех на белом свете, выдавал своего хозяина с головой. Носить на себе «символ веры» таких размеров модно среди бандитов и сделавших удачную карьеру попов. Советская профессура, если и уверовала в Господа Иисуса, то выражает свои чувства более скромно.
Убедившись в том, что перемена в его внешности дошла до моего сознания, дед протянул мне ладонь и, дождавшись пока я ее пожму, представился: - Блаженный Василий Иакович, доктор исторических наук, профессиональный экскурсовод по золотому кольцу Москвы. А это мой старинный приятель и коллега, Колпакович Иван Христофорович.
«Коллега Колпакович» сменил свой облик не столь радикально, как его благообразный приятель. Разве что джутовый мешок, служивший ему рубашкой, теперь прикрывал драный овчинный полушубок, а на голове нелепой глыбой возвышалась столь же потасканная пыжиковая шапка-ушанка, размеров на 5-6 превосходившая необходимый для головы своего хозяина объем.
Я не смог сдержать своего удивления и произнес вслух: - Этот клоун, - он тоже профессор?! – Дедок, по-прежнему обутый в железную обувь вполне смог бы сойти за московского бомжа, - настолько нелепой и несообразной летней погоде выглядела его одежда. – Вы, юноша, не смотрите на внешний вид, смотрите за иувидите: – Перед вами высококультурный человек. – Слово «увидите» Василий Иакович выделил интонацией так, что я невольно начал расфокусировать зрение, пытаясь отстраниться от своего изумления и собрать внимание сновидения.Надо признать, Василий Иаковович не соврал: - внешность «пенсионеров» удивляла заметно меньше, чем то, что открыло мне видение. Я видел, – передо мной люди, изменившие свою природу не меньше, чем пан Яцек. Вот только изменения эти были привнесены не Тьмой, а Светом такой запредельной интенсивности, что даже в человеческой форме видение для меня было почти невыносимо.Не удивительно, что Реальгар так и не смог до конца понять, с кем так опрометчиво вступил в схватку. Высший Демон физически не мог постичь истинную природу «безумных пенсионеров», ибо прямое видение Света недоступно тому, кто от Света отрекся.Понять не смог, но это не помешало дракону ненавидеть святых со всей возможной для Ангела Тьмы ненавистью. Битва на небесах не является чем то, давно ушедшим в прошлое. Она происходит здесь и сейчас, преломляясь в каждом из нас тысячами отражений. - Об этом мне неоднократно напоминал Толя Головин.Только сейчас, когда я сам был повержен «С Небес» ударом сандалии святого «профессора Колпаковича», до меня дошел смысл этой избитой метафоры. Я опустился на ступени паперти, придавленный тяжестью открывшегося мне знания. Деды будто дожидались этого момента.
Клетчатый Василий, старательно изображая немощного старца, с натужным кряхтением опустился по правую руку от меня. А «железный сандаль», как я про себя решил называть Колпаковича, в мгновение ока преодолев разделяющее нас расстояние, оказался сидящим справа.
Оба приятеля начали говорить одновременно, причем каждый о своем, но в то же время одно и то же. Спустя некоторое время я не поленился изучить нейрофизиологию такого воздействия. Из-за того, что разнонаправленные потоки информации поступали в мой мозг с разных слуховых нервов, в коре создались так называемые «зоны сенсорной интерференции», что автоматически привело к подавлению альфа-ритма электрической активности мозга и усилению тета-ритма.
Сказать по простому, – я почти мгновенно погрузился в глубокий транс, не прибегая к ставшей уже рутиной процедуре «вызова драконьей ярости». Свет и покой, - вот основная характеристика вызванного старцами состояния.
То, что происходило дальше, слабо отпечаталось в моей памяти. Но кой чего запомнить удалось. Во-первых, мир сразу размылся, и через мгновение предстал преображенным. Мы находились в месте, отдаленно напоминающем описания христианского Рая.
На мой безмолвный вопрос: - Так ли это? – Мне ответили, что, в силу отягощенности «демоническим братом близнецом», путь в обитель света нам заказан, но сияние, заливающее изумрудно зеленые холмы, от горизонта до горизонта простирающиеся перед нами, - есть дальний отсвет того самого места, где Аватар Иисус собирает преданных.
Тут же Василий Иаковович Блаженный, который виделся мне столбом яростно белого огня, добавил, что именно сейчас я волен принять решение разделиться со своим демоном и отправиться в Свет навсегда. А Колпакович, представший в виде горящего жарким, но каким-то добрым, необжигающим пламенем, куста, пояснил: - Ты всегда старался совершить невозможное для человека, - спасти своего демона. И людей от его произвола спасал исправно, пока в силах был одержателя контролировать. А сил не стало, – все одно скорбишь по содеянному.
Не тужи так, все, что человек может, - ты сделал. Шансов спастись своими силами у тебя не было изначально. На подвиг спасения способен только Бог, - житие Иисуса Христа тому доказательство. Но сама попытка подражания Спасителю делает тебя христианином.
Кроме того, ты читал Его Молитву. А тот, кто вспоминает «Отче Наш» перед лицом смерти, всегда будет услышан. И сейчас мы пришли не только для того, чтобы остановить Демона Реальгара. Мы посланы Высшей Волей, предложить тебе, Человеку Платону, спасение.
Я знал, что медлить нельзя. Вопросы вечности решаются здесь и сейчас. Но все-таки колебался. Было что-то в этом предложении, что не давало покоя моей совести. И, набравшись смелости, я произнес вопрос, который совсем не следовало задавать стремившейся в рай душе. - А Реальгар, что будет с ним? Меня в Свет заберете, а дракон в конец озвереет и начнет всех без разбора в капусту крошить. Так или не так?!
Столб огня по имени Василий вспыхнул ярче тысячи солнц, а пылающий куст Колпакович взорвался жаром такой силы, что мое тело, сотканное из мириадов тончайших изумрудных световых волосков, сгорело в один миг. Дымный вихрь закружил меня и выплюнул на паперти перед входом в ненавистный собор.
Я опять сидел на холодном граните ступеней и в досаде крошил его пальцами рук. Совсем не человеческих рук. Сквозь бледную человеческую кожу, явственно просвечивала зелень чешуи, тонкие ногти в любой момент готовы были преобразиться в иссиня-черный обсидиан когтей, а на пороге сознания опять клубилась багровая тьма, уже готовая принять очертания древнего ящера.
Я с надеждой взглянул в глаза Василия, потом, уже все понимая, обратился к его товарищу. Железный сандаль вообще отвел взор в сторону, и опять демонстративно разулся. Вообще Христофорыч, в отличие от интеллигентного Василия, меня явно недолюбливал и всячески старался свою нелюбовь продемонстрировать.
И что, что я демон. Ивану то, какое дело? Как там, у христиан сказано: - «Возлюби врага своего?!» Его Иисус, поди, всех любит. А смиренный служитель Иван Колпакович так и норовит чугунной сандалетой прибить. Да, от Христофорыча помощи ждать не приходится. Ну, может, профессор Блаженный поможет бедному студенту приструнить поганого ящера?
Я вновь обратился Василию. Василий Икович продолжал всматриваться в меня своими бездонными василько-синими глазами и что-то тихо, почти на грани слышимости, нашептывать. Я придвинулся поближе, так что мое ухо оказалось у самых его губ, и прислушался.