Черная кровь и золотая пыль

Мой организм уже начал остывать от горячки драки и полового возбуждения и переходил к другому своему обычному состоянию – зверскому голоду. Мне надо было срочно поесть, но перед тем отделаться от красавицы. Сделать это следовало как можно быстрее, элегантнее и умудриться не стать спасителем-рыцарем.
У каждой красавицы есть свое чудовище, и мужчин так и подмывает с этим чудовищем сразиться и спасти несчастную - так говорил мне доктор Головин, мой психоаналитик и просто хороший друг и наставник.
Чудовищем может быть буйный ухажер, сумасшедшая теща, постылый ренивец-муж, и это только начальная часть списка. Наконец, и это самый кошмарный вариант, сама красавица может оказаться чудовищной стервой или истеричкой.
Если повезет, чудовище разделает тебя на части, а вот если победишь, то ты попал, – принцесса вешается на шею и норовит сохранять такое положение возможно дольше.
Док был безумен, но говорил дело. Имея десятки озабоченных пациенток, он умудрялся избегать их сетей и жить в одиночестве. Только тощему как жердь чудаку-профессору я мог без утайки выговаривать все, что болело в моей душе. Он и научил меня искусству избегать женщин, сохраняя при этом подобие душеного равновесия.

Остальные клиенты «алхимической группы» периодически находились в дурдоме, что не мешало им верить в успех терапии.
Я, со слов Дока, был «компенсирован» и в госпитализации не нуждался. Но свою выгоду от общения с Головиным имел. Мне предоставлялось право на внеочередной прием у одного из лучших аналитиков мира. И самого дорогого в нашей стране.
Причем общался со мной Док бесплатно, что то же было исключительным случаем. Толя объяснял свою благотворительность тем, что получает от такого общения бесценный материал для своих алхимических изысканий.
Да и кому еще наставлять в жизни озабоченного шизоидного подростка, как не психиатру-алхимику. Он фактически заменил мне отца, а бабушка – мать, так что, по-своему, у меня была полноценная семья.
И не беда, что бабуля большую часть времени проводила на даче, а дока я видел раз в неделю – все лучше, чем в детдоме. Я научился жить в одиночестве, но женщины находили меня сами, и, как правило, приносили с собой неприятности.
От Кати неприятностями несло за версту, причем, судя по боеспособности «казачков», серьезными неприятностями. Потому и отделываться от нее следовало незамедлительно.
Катерина не была первой девушкой, вызволенной мной из беды. Если любишь гулять по нашему городу в темное время суток, неизбежно будешь влипать в истории с барышней и хулиганами.
Чаще всего мне удавалось сохранять инкогнито и скрываться «с места спасения», избегая тесного знакомства с потерпевшей. В случае Катерины такой вариант не проходил – она училась со мной в одном ВУЗе и, судя по ее высказываниям, уже примеривалась, как меня оседлать.
Но тут ее ждет облом, я не рыцарь, а чудовище, и надо дать девчонке это понять в самое ближайшее время. Но сначала следовало сдать ее на руки папеньке или хотя бы сопроводить до дома.
Я набрал легкие воздух и, воспользовавшись паузой в потоке Катиного красноречия, перевел разговор в другое русло.