Черная кровь ноября

Следующий, кто сел в кресло, в котором Ирн оставил ее, подхватил на плечи невесомую хранительницу тайных снов. Отныне она переходила от человека к человеку во время секса без любви и мучила каждого хозяина бесконечными видениями о жарких ночах с той, кого он любил сильнее всего.

Ирн мысленно улыбнулся Айне – подобную разновидность фейри они когда-то придумали вдвоем, так и не решив, награда она для людей или наказание. Но именно это им и понравилось.

Он покинул самолет и очутился в ярком городе, где даже в ноябре было жарко, а солнце слепило привыкшие к полутьме холмов глаза.

Ирн обнаружил, что темные очки ему очень к лицу.

14. Кристина

Каждый раз, когда Варя приглашала Кристину в пиццерию, они разыгрывали одинаковый спектакль.

Кристина отнекивалась, поскольку поход ей был не по карману. Варя настаивала, уверяя, что общество подруги – уже достаточная плата.

Кристина сжималась от стыда из-за того, что Варя вынуждена так говорить. Значит, для Кристины компания подруги не настолько ценна? Все кончалось договором «потом ты заплатишь за двоих» и следующим разом оказывалось дешевое мороженое в парке.

Ни та, ни другая сторона не могли придумать, как избежать этих «танцев». Ведь Варе несложно было поделиться пиццей, но Кристине – трудно принять ситуацию как должное. Устраивать посиделки у кого-нибудь дома – еще хуже: в пиццерии они выглядели равными, а в квартире разница становилась кричащей. Но и отрекаться от дружбы, длящейся с детского сада, в семнадцать лет невозможно. Даже если с каждым годом все яснее, что несхожесть в социальном положении однажды их безнадежно разведет.

– И ты дала свой номер? – восхитилась Варя, соскребая вилкой сыр с пиццы. Она уже наелась, но остановиться было невмоготу. Пришлось переключиться на начинку. – Везет тебе, Васильева, такой мужик!

– Какой мужик? – Кристина и жевать перестала. – Просто работает в организации, где собирают таких, как я.

– Ага, и за каждой «такой» выбегают на холод и уламывают. Кристин, открой глазки! И заодно зацени мужика! Ты видела, какое у него тело под костюмом? Он небось не вылезает из качалки.

– Тело?.. – Кристина совсем растерялась. – Варь, честное слово, не все на свете вертится вокруг секса.

– Ой, Крис! – Варя откинулась на пластиковом стуле и взяла молочный коктейль. В пиццерии было пустовато – по будням здесь тусовались школьники, но уже наступил вечер, завсегдатаи разошлись по домам. Только в углу сидела небольшая компания парней из спортивной школы, судя по одинаковым сумкам. – Если тебе даже Фрейд не авторитет, то подумай о будущем. Даже я не отказалась бы от нормального папика. С деньгами и связями, хотя у родителей все есть. А тебе бы как на пользу пошло…

– Варь, ты ведь знаешь, это не для меня… – Кристина с сожалением отложила очередной кусок пиццы. – Хватит, не лезет.

– Попросим упаковать. – Варя жестом позвала официантку. – Ты скажи еще, что собираешься хранить девственность до брака.

– Давай не будем…

– Конечно! Замуж ты собираешься после института: если повезет, через пять лет. Столько времени без секса! – Варя сделала большие глаза. – Ужас.

– Мне нормально. Кроме того, библиотечный колледж после одиннадцатого – всего два года. Мама замуж как раз в двадцать вышла.

Варя вздохнула. Она замуж собиралась не раньше тридцати и не планировала отказываться от отношений до брака. Кристина выбрала противоположную тактику. Кто в итоге будет счастлив? Не поддается прогнозам.

– Если тебе Алексей не нужен, отдай его мне! – Варя решила, что изящно сменила тему.

Кристина – нет.

– Не думаю, что у него есть на меня планы, серьезно, – покачала головой Кристина. – Делай что хочешь. Любой парень на свете лучше, чем Вик.

Лицо Вари на секунду омрачилось такой страшной тоской, что Кристина предпочла бы промолчать, если бы посмотрела на подругу. Но в тот момент Варю заслонила официантка, которая принесла коробки, куда и упаковали остатки пиццы.

– Ты домой? – спросила Варя и привстала. Хотелось еще поболтать, но уже минут пятнадцать она ловила на себе взгляд одного из спортсменов.

– Нет, я… – Кристина смутилась. – Хочу в церковь зайти. Мама приболела, свечку поставлю.

Варя закатила глаза:

– Угораздило меня подружиться со святошей. Ладно, тогда ты каяться, я грешить. Увидимся в школе! – Она плюхнулась на диванчик, обхватывая губами соломинку в стакане с молочным коктейлем.

Когда Кристина выходила из пиццерии, парень-спортсмен уже направлялся к их столику.

После визита в церковь стало только хуже.

Кристина пробыла в храме полчаса: глядела на теплый мерцающий огонек свечки и старалась не замечать дешевый сайдинг, которым была обшита «церковь в шаговой доступности».

Иконы, явно намалеванные учениками, слишком жестоко контрастировали с воспоминаниями о фресках Айя-Софии. Висели они на стенах густо, почти бились рамами, и церковь больше напоминала деревенский музей местных талантов.

В довершение всего в углу красовался огнетушитель и, казалось, только и ждал, чтобы Кристина отняла руку от свечи, чтобы напасть и весь огонь потушить.

Ощущение Бога не приходило.