Черная Кровь Победы

Было позднее утро, близившееся к полудню. Травы колыхались под еще не слишком теплым, но уже весенним солнцем. По левую руку была небольшая рощица. А так — равнина, степь. Все тихо, только невнятный и незаметный шум бескрайнего простора в начале весны. Лишь только разбитый остов перевернутого автомобиля выбивался из идиллического пасторального пейзажа. Майор сконцентрировал взгляд на останках средства передвижения. Все так, как он и вспомнил:

Бешеная езда по бездорожью, труп эсесовца, с горлом перечеркнутым лезвием, на заднем сиденье, который даже не было времени выкинуть, темнейшая южная ночь, затихающие всполохи света и огня позади, ревущий гул моторов. И радость пополам с надеждой — дело сделано, и он ушел! Потом были нотки грусти по погибшим товарищам, которые быстро смыло новой адреналиновой волной: в небе показались уже другие огни и другой гул: два самолета и вряд ли своих. Один, судя по шуму, уходит в сторону. Другой все ближе и ближе. Майор чувствовал затылком щелчки секунд до пулеметной очереди. И не стал ждать. Не сбавляя скорости — открыл дверцу и выскочил из несущейся машины, только успев сгруппироваться. Последнее что он услышал: треск пулемета и звон стекла. Последнее что почувствовал — тяжкий удар, мгновенно вырубивший сознание…

Теперь он сидел на мокрой от росы траве и задумчиво разглядывал прошитый несколькими очередями и полуистлевший остов авто. Это предчувствие спасло ему жизнь. А группироваться перед падением его учили еще в школе осназа. Это было очередное по счету за его жизнь и это, последнее задание, чудо. И главным чудом было то, что они выполнили свое задание. Теперь осталось только собраться с силами и дойти до места встречи, откуда его эвакуируют и он сможет доложить о выполнении этого, столь опасного поручения, необходимого для защиты Родины перед лицом немецко-фашистского захватчика… Или проще говоря — этих сумасшедших, жгущих и убивающих все на своем пути. Особенно, это касалось таких воителей как «Викинг», «Мертвая голова» и иже с ним.

Вдох-выдох, и майор уже стоит на ногах. Не время для скорби. В докладе Ставке и Главнефтеснабу он все и всех упомянет. А теперь надо добраться и доложить. И выжить на самом последнем этапе задания. Рябов сделал несколько шагов, положив руку на кобуру, и механически вытащив пистолет. Беглый осмотр показал, что он в порядке. Гари в стволе тоже практически не было. Осечек, если что, дать не должен.

Из разгрузочного комплекта, он достал ракетницу и оба пиропатрона к ней. Выглядело целым. Значит, можно идти к точке встречи. Тем более, судя по холмам невдалеке — Рябов провел аналогии с топографической картой — она как раз и находилась. Всего-то километров двадцать.

Майор закинул ракетницу в карман и направился к холмам, щурясь от солнца. Предстоял довольно простой для его тренированных мышц переход, и если не терять бдительности, то все будет в порядке.

Тем временем, коротая время дороги, Рябов начал вспоминать всю цепочку событий, приведшую его сейчас сюда. Во-первых, это полезно для себя — держать свою память и эмоции в тонусе. Во-вторых — чтобы во время доклада руководству все отвечать четко и в деталях.

Сначала его выдернули буквально с фронта в Москву. Там его протаскали по разным учреждениям, начиная от НКВД и заканчивая Главнефтеснабом, где он везде давал подписки, получал допуски и заполнял согласия. Но вся эта машина вертелась на удивление быстро. В условиях наступающих немцев это было понятно. Весна выдалась кровавой и страшной, хотя еще на излете зимы казалось, что фрицев погнали не просто от Москвы, а сразу до Берлина.

Буквально через пару дней под окнами квартиры, где его подселили, остановился автомобиль и два молчаливых товарища отвезли его в Кремль. Рябова чуть не хватил сердечный приступ. Даже сейчас, вспоминая этот эпизод, он чувствовал неизъяснимую словами дрожь во всем теле. По этой причины, он вспомнил о портсигаре из авиационного алюминия и вытащил его из кармашка. Вроде целый, даже не погнулся.

Прикурил и, щелкнув крышкой, убрал коробочку обратно в карман, приметив, что самокруток осталось всего штук пять и потому надо их растягивать, ведь еще неизвестно сразу ли его эвакуируют, да и без приключений ли?

Попыхивая цигаркой, Рябов шел дальше и вспоминал. Когда его вели по каким-то коридорам торжественных зданий в Кремле, он не мог ничего видеть и запомнить, слишком велик был этот трепет — такой мощи накалился, как никогда даже под обстрелом.

Какой-то человек в очках поднял голову и просто промолвил: «заходите, вас ждут».

И Рябов зашел. Все волнение мгновенно схлынуло. Он был профессионалом, а сейчас перед ним, утопая в клубах дыма, стоял другой профессионал, только управляющий гораздо более масштабными делами, нежели кто-либо другой в мире. Поэтому он лишь отдал по-военному честь и доложил:

— Майор Рябов, по вашему приказанию, прибыл! — После едва заметной паузы он добавил. — Товарищ Сталин.