Черная кровь справедливости

Магиер точно сказал: логово некроманта было совсем близко, полдня пешком по барханам. Одиночка вспотел при мысли о том, как близко все эти дни находился от такого страшного места, но теперь, когда они пришли, оглядывался с удивлением. Вокруг были всё те же барханы, только в низине, чуть поодаль, торчало что-то отдаленно напоминающее грубо сколоченную домину. Они подошли ближе. Внутри вроде виднелась ржавая дверь, но и в ней ничего зловещего не было.

– Слушай, магиер, ты ничего не спутал? Непохоже на логово-то. Эка невидаль шалаш стоит. Ну, дверь в ней ржавая, ничего особенного. Тебе верное место назвали?

Корон показал на жезл. Рубин в вершине медленно наливался кровавым сиянием.

– За дверью, скорее всего, уже поджидает парочка упырей. Хорошо, что до заката еще далеко. Днем они вялые, не то что в темноте.

Слова магиера подействовали успокаивающе. И всё же пустые ножны не давали покоя. То, что обычного упыря можно зарубить холодной сталью или сжечь серебром – это Одиночка знал. Но вот чтобы задушить голыми руками или даже затыкать кинжалом-живопыркой – это было слишком. Одиночка прикинул, что сможет огреть упыря ножнами, там наконечник серебряный, или можно успеть подхватить меч магиера, когда того загрызут и потащат в темную нору.

– Без приличного оружия я чувствую себя… будто голый. – Одиночка повертел перед глазами кинжал и вздохнул.

– Не волнуйся. Даже самый извращенный некромант не станет смотреть, в штанах ты или нет. – Корон вынул из-за пояса отмычки и поковырял ими в замке. – Когда мы окажемся внутри, ты и не вспомнишь о таких мелочах.

– При чем здесь штаны? Как до колдуна доберемся, найдем, чем его замочить. Я о том, что добраться до него сложно. Если хотя бы половина того, что рассказывают о стражах таких типов, правда, с этим ножиком я и двух шагов не ступлю. Был бы у меня меч или хотя бы арбалет, я бы с кем хочешь силой померился. Даже с Повелителем Диких. Или дюжиной разъяренных пауков Юду. А может, и вурдалака бы одолел или кикимору. – На секунду он замолчал, поразившись собственной наглости. – Ну, кикимору, конечно, вряд ли, но…

Договорить он не успел. Старый, давным-давно не смазываемый замок плотоядно щелкнул. Магиер обернулся.

– Готово. Пошли?

Одиночка аж сплюнул: так его раздражало нахальство нового приятеля. Потом махнул рукой.

– Чего там, пошли. Один хрен, сожрут. Что с мечом, что без меча. Авось ножиком этим подавятся.

Дверь поддалась со скрежетом. Звук, похожий на лязг зубов, резанул по ушам, но Одиночка, решившись, отступать не собирался и вломился в зияющий полумрак. Сбоку пахнуло смрадным дыханием, навалилось что-то тяжелое, но он лишь двинул плечом и наугад тыкнул кинжалом. Послышался визг, к ногам рухнула скользкая бледно-серая туша. Одиночка удивленно смахнул с клинка черную кровь и вздрогнул. Из темноты с разных сторон на него смотрело не меньше дюжины горящих глаз. Одиночка поднял кинжал, готовясь дорого продать свою хоть и никчемную, но все-таки интересную жизнь…

От входа Корон хладнокровно смотрел, как воин с остервенелым криком уничтожает упырей. Конечно, он мог бы вмешаться, но этого не потребовалось. Парень, конечно, не магиер и никогда им не станет, но ему еще не доводилось видеть, чтобы один человек мог одолеть столько упырей сразу.

Одиночка чувствовал, как по груди горячей струйкой бежит кровь. Одна из чертовых тварей сумела-таки ковырнуть его когтями. Мысль об этом почему-то взбесила, он зарычал и бросился на нежить с удвоенной яростью. Упыри, похожие на уродливых обезьян, были вооружены палицами и секирами, но такого напора не ожидали. Одна из тварей издала испуганный вопль и скрылась в глубинах лабиринта, две уцелевшие выставили перед собой секиры. Ближайший упырь зашипел, обнажив острые желтые клыки.

– Ах ты… труп ходячий! – взвыл Одиночка, бросая кинжал и хватаясь за секиру обеими руками. Упырь кряхтел, не желая отдавать оружие, но Одиночка вцепился в рукоять мертвой хваткой. Второй упырь, подвывая, бегал вокруг, пытаясь достать Одиночку когтями. Коротким заклинанием Корон сбил тварь на землю, но поединок Одиночки и владельца секиры продолжался. Упырь явно не привык к такому обращению. Его лапы, больше похожие на когтистые ласты, уступали стальным мускулам воина. Одиночка тянул секиру на себя и наверняка бы уже одолел, если бы не жабья пасть твари, щелкающая перед носом вовсе не жабьими зубами.

– Тебе бы… приятель… – Одиночка в который раз увернулся от клацнувших зубов и переступил, готовясь к решающему рывку, – …тебе бы мяты пожевать… или между ног чего полечить!

Последняя фраза сопровождалась зверским ударом кованого сапога. Упырь ухнул и осел.

– Ага, вы тоже мужики! – торжествующе заметил Одиночка, заканчивая поединок отвоеванной секирой. – А ты че пялишься, морда крокодилья? А ну проваливай на хрен!

Уцелевшего упыря как ветром сдуло. Одиночка стер с лица пот и небрежным движением смахнул с сапога налипшую икру.

– Хилая у твоего чернокнижника охрана. Я-то думал, тут и правда чего… матросы в портовых кабаках и то круче. Ну что, дальше пойдем или отдышимся малость?