Черная Леди

— Что за тип Аберкромби? — спросил он с любопытством. — На самом деле такой безумный богач и богатый безумец, как о нем говорят?

— Он весьма состоятелен, друг Гектор, — сказал я, поглядывая на закрытую дверь кабинета Тай Чонг. — А обсуждать его психическое состояние я не вправе.

— Нашли для него хоть один портрет той женщины?

— Даже несколько.

Он пристально на меня посмотрел.

— Что с вами сегодня, Леонардо? Обычно вы разговорчивы, так что я не успеваю угнаться за вашими вопросами, а сегодня выглядите так, словно похоронили лучшего друга.

— Я обесчещен.

— То есть?

— Малькольм Аберкромби уволил меня за нелояльность, — ответил я, и мой цвет выразил все мое унижение.

— Ну и что? — сказал Рейберн. — Меня увольняли три раза, и может, еще пять раз уволят. Профессиональный риск, вот и все. Когда такое случается, надо выпить, расслабиться с девочкой и все забыть.

Он помолчал.

— Черт возьми, вам даже не надо искать новую работу: вы же остались в Клейборне.

— Все не так просто, друг Гектор.

— Все именно так просто, Леонардо, — ответил он. — У вас, бъйорннов, просто не правильный взгляд на жизнь.

— Но это наш взгляд на жизнь, — ответил я. — Я не могу жить по-другому.

Тут вмешался мой компьютер, сообщив, что Тай Чонг готова меня принять.

— Послушайте, — предложил Рейберн, — когда освободитесь, подходите ко мне, прогуляемся, потолкуем. Я тут в трех кварталах знаю местечко, там обслужат кого угодно.

Он неожиданно улыбнулся.

— Я угощаю.

— Спасибо за предложение и поддержку, друг Гектор, — сказал я, поднимаясь, — но я вынужден отказаться.

Он пожал плечами.

— Ладно, если передумаете, только скажите.

Я пообещал, что так и сделаю, подошел к двери Тай Чонг, подождал перед сенсором, а когда он меня идентифицировал и дверь поползла в сторону, вошел в кабинет.

— Леонардо, — она поднялась, пошла мне навстречу и взяла за руку. — Мне очень жаль, что произошло такое недоразумение.

— Это моя вина, Достойная Леди, — сказал я. — Я навлек бесчестье не галерею Клейборн и Дом Крстхъонн.

— Ерунда, — сказала она, отметая мое признание. — Этому фанатику за четверть столетия удалось раскопать меньше тридцати картин. Вы нашли для него две за месяц, а ему хватило ума вас уволить. Опрометчиво и безрассудно.

Я остолбенел, пытаясь понять, что она сказала. Наконец ко мне вернулся голос.

— Должен ли я понимать так, что вы на меня не сердитесь, Достойная Леди?

— Конечно, нет.

— Но меня уволили.

— Без причины.

— Причина — разговор с Рубеном Венциа.

— Свобода речи и свобода общения — фундаментальные права. Это, похоже, ускользает от внимания Малькольма Аберкромби, — сказала она с подчеркнутым презрением и сделала жест в сторону видеофона. — Я как раз напоминала ему о них несколько минут назад, когда вы пришли.

— Вы не должны сталкиваться с ним из-за меня, Достойная Леди, — сказал я, и мой цвет отразил, как я огорчился.

— Я это сделала ради Клейборна, — твердо ответила она. — Никому не сойдет безнаказанно позорить моих сотрудников!

— Именно об этом я хочу с вами поговорить.

— О моей беседе с Аберкромби?

— Нет. О моем положении, как одного из ваших сотрудника.

— Ну конечно, вы мой сотрудник, — заверила она.

— Я пришел подать в отставку.

Она, кажется, удивилась.

— Вы — в отставку? О чем вы говорите, Леонардо?

— Я навлек бесчестие на свой Дом.

— Ничего подобного.

— У нас разные культуры, и нам с вами спорить об этом бессмысленно, Достойная Леди, — произнес я.

— Вот и не спорьте.

— Не буду. Но настаиваю на своей отставке.

— Вы нашли другую работу? — спросила она резко.

— Нет, Достойная Леди.

Она слегка смягчилась.

— Что вы сделаете, если я приму вашу отставку? Вернетесь в свой Дом?

— Совершу ритуал самоубийства.

— Что вы совершите? — она была явно потрясена.

— Я лишу себя жизни, чтобы стереть бесчестие, которое навлек на Дом Крстхъонн.

— Только из-за того, что вас уволили? — она никак не могла поверить.

— Да.

— Но это безумие!

— Для человека — может быть, — спокойно ответил я. — А бъйорнн должен поступить именно так.

Она энергично затрясла головой.

— Я не разрешаю вам убить себя, Леонардо.

— Вы не можете этого решать, Достойная Леди.

— Давайте обсудим все разумно и спокойно, — проговорила она взволнованно.

— Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, но я бы предпочел, чтобы вы как можно скорее приняли мою отставку, потому что я должен написать своей Матери Узора и привести в порядок кое-какие дела, прежде чем совершу ритуал.

С минуту она молча смотрела на меня. Затем в ее лице скользнул проблеск понимания. Она прочистила горло и заговорила снова.

— Вы могли лишить себя жизни вчера вечером, — произнесла она, тщательно прислушиваясь к собственным словам, словно каждая мысль вела ее к следующей. — Вы могли сделать это сегодня утром. И все же вы сначала пришли ко мне в офис и настаиваете, чтобы я приняла вашу отставку.

Тут она внимательно вгляделась мне в глаза.

— А что, если я не приму вашу отставку, Леонардо?

— Мне даже не приходило в голову, что вы сможете отнестись к моей просьбе без должного уважения, Достойная Леди.

Она все еще пристально смотрела на меня.