Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

Вот почему, а не потому, что я после Победы снова оказался в тюрьме, за решеткой и колючей проволокой, меня крайне возмущала демагогия, что-де победил государственный строй, победил экономический строй, победил политический строй… Не потускнеют золотые буквы на скрижалях истории, но через десятилетия, вместившие геноцид над собственными народами и чудовищный обман победителей, опять оказавшихся без элементарных прав и минимального обеспечения в мирной жизни, разгул административной системы и танки в Венгрии, Чехословакии и, наконец, в Афганистане, через десятилетия, когда успели пережить экономическое чудо Германия и Япония, поверженные нами, невольно убеждаешься в мудрости старой истины: победы бывают столь же гибельны, как и поражения.

А.С.: У Вас, Лев Николаевич, весьма своеобразный взгляд на отечественную историю. А неожиданные выводы Ваши повергают в растерянность сторонников традиционного подхода: рушатся многие концепции, оказывающиеся на поверку бессодержательными и никчемными. Вероятно, для кого-то крушение собственных воззрений кажется приближающейся катастрофой России?

Л.Г.: Если знания подменяются иллюзиями, это всегда плохо. И не нужно горевать, расставаясь с ними. Наука только выиграет.

А.С.: А сами Вы не теряете оптимизма?

Л.Г.: Смотря как это понимать. Вот, скажем, пессимисты бьются об заклад, что хуже, чем сейчас у нас, уже и быть не может. А я, будучи оптимистом, оспорю: неправда, может быть еще хуже. Что толку гадать на кофейной гуще? Полезнее было бы рассмотреть реальные варианты развития, но пока такие прогнозы никому не под силу.

Для меня бесспорно только то, что в этногенезе мы переживаем фазу надлома, когда совершается переход от пассионарного накала к гармоничной инерции. Я не устаю повторять, что это наиболее тяжелый период в жизни этноса. Именно тогда возрастает значение субпассионариев, формирующих кадры исполнителей во время гражданской войны. Именно тогда антропогенное давление на окружающую среду максимально по силе и деструктивно по характеру. Именно тогда центробежные тенденции могут перейти предел катастрофической необратимости. Но могут возобладать и другие тенденции, вполне позитивные.

Это правда, что Москве всегда было присуще стремление возвеличивать себя. Но «третьему Риму» все же слабо тягаться с «образцовым коммунистическим городом». До последнего времени во всем мире говорили о «руке Москвы», хотя «третий Интернационал» – не русская национальная идея.

А.С.: Просто вместо мировой революции пришлось ограничиться «одной, отдельно взятой страной». А уж тут волей-неволей привилось революционное мессианство. Выработанные в России представления о социализме и настырные поучения, как его лучше строить, стали распространяться по всей планете. Дабы «спасти» и «осчастливить» народы, которые не всегда изъявляли к тому желание. Когда же не хватало аргументов, вот тут-то на помощь и появлялись, лязгая гусеницами, танки. Но через какое унижение пришлось, в конце концов, пройти национальной гордости великороссов! И не оттуда ли пресловутая русофобия?

Л.Г.: Давайте разберемся. Русский человек – тоже не промах. Досталось от него и французам, и немчинам, и хваленым янки. На что уж Герцен, и тот туда подался: издавая в Европе «Колокол», он видит все-таки Запад… гнилым. А Пушкин, считавший, что все французы «трусливы и смешны»? А Лев Толстой или Достоевский? Кажется, Шопенгауэр едко заметил: «Каждая нация издевается над всеми другими – и все совершенно правы».

Насчет правоты можно поспорить. А вот противопоставление «мы – они» действительно характерно для всех эпох и стран: эллины и варвары, иудеи и необрезанные, китайцы (люди Срединного царства) и ху (варварская периферия, в том числе и русские), арабы-мусульмане во время первых халифов и «неверные», европейцы-католики в средние века (единство, называющееся «христианским миром») и «схизматики», в том числе греки и русские, от кого «самого Бога тошнит», православные (в ту же эпоху) и «нехристи», включая католиков, туареги и нетуареги, цыгане и все остальные и т.д. Явление такого противопоставления универсально, что указывает лишь на глубокую его подоснову.

А.С.: Да уж, различия велики. И это – объективные свойства. Но именно через разнообразие мир стремится к единству. Над континентами витает дух интеграции. Почему вместо этих свежих ветров по России бьют шквалы непонимания и размежевания, сотрясающие ее государственное устройство? Если это закономерный распад исторически сложившейся империи, то правомерно ли винить народы? Зачем безудержно охаивать русских?