Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

С Ван-ханом дело обстоит просто. Автор его явно недолюбливает, но, по-видимому, одновременно тут примешивается какая-то личная заинтересованность. Когда Ван-хан разбил меркитов, то «из этой добычи он не дал Чингисхану ничего» [Там же, § 157]. Очевидно, сам автор рассчитывал на долю меркитской добычи и обижен, что ему ничего не досталось. Чтобы очернить злосчастного кэрэитского царька, автор собрал сплетни, в которых обычно не бывает недостатка, и повторил их дважды: в особом абзаце [Там же, § 152] и в послании Чингиса к вождям враждебной коалиции [Там же, § 177]. Однако если собрать воедино все упоминания о Ван-хане, то он представляется старичком, недалеким, вялым и добродушным. Собольей шубы оказалось достаточно, чтобы купить его благосклонность, и он, рассчитываясь за подарок, предпринял нелегкий поход для освобождения Борте. На резкие упреки Джамухи в опоздании он отвечает в примирительном тоне; так же спокойно относится он к выбору Тэмуджина ханом, радуясь за симпатичного человека; на происки Джамухи он возражал разумно и спокойно, но склонность к компромиссам заставила его поддаться влиянию окружения и привела к гибели.

В общем, даже по мнению автора, он заслуживает не порицания, а сожаления.

Личность Джамухи – наибольшая загадка источника. Впервые он появляется, когда нужно освободить Борте из меркитской неволи, но мы знаем, что дружба Тэмуджина и Джамухи началась значительно раньше [Там же, § 116]. Джамуха с готовностью откликается на любую просьбу о помощи. Автор с воодушевлением рисует нам образ рыцаря, верного в дружбе, умного человека. В его речи содержится вся диспозиция похода, от составления которой отказался Ван-хан. Описание вооружения Джамухи чрезвычайно подробно. Специально подчеркивается его благородство: опоздавшему к месту встречи Ван-хану Джамуха гордо заявляет: «И в бурю на свидание, и в дождь на собрание приходить без опоздания. Разве отличается чем от клятвы монгольское „да“?» [Там же, § 108].

Успех похода, согласно «Юань-чао би-ши», был обусловлен точным исполнением диспозиции Джамухи, о чем автор говорит во второй раз, в благодарственном слове Тэмуджина [Там же, § 113].

Вопрос о ссоре Джамухи и Тэмуджина до сих пор детально не разобран. Все исследователи при рассмотрении причин ссоры придавали решающее значение загадке, которую Джамуха задал Тэмуджину выбором места для кочевья. На этот путь исследователей подтолкнул автор «Тайной истории». Несомненно, в загадке содержались элементы политических программ, так же как и в реплике Борте, но не в настоящем виде, а в ретроспективном взгляде из 1240 г. на 1182 г. Почему-то никем не замечено, что участники событий – Джамуха и Тэмуджин – давали совершенно разные объяснения, почему вспыхнула ссора. Джамуха называет виновниками разрыва с Тэмуджином определенных людей – Алтана и Хучара [Там же, § 127] – и повторяет эту версию перед гибелью, утверждая, что «подстрекнули нас противники, науськали двоедушные, и мы навсегда разошлись» [Там же, § 201).

Тэмуджин же считает, что виновником ссоры был сам Джамуха, возненавидевший его от зависти [Там же, § 179). Итак, автор «Юань-чао би-ши» снова проговорился, но все же таланта его хватило на то, чтобы внушить читателю версию, выгодную его политической тенденции, смысл которой заключается в прославлении Джамухи, так как он «мыслью стремился дальше анды» [Там же, § 201]. Для чего это утверждение необходимо автору – мы увидим ниже.

Образ Джамухи зиждется на противоположном принципе, нежели образ Тэмуджина, причем литературный параллелизм здесь выдержан необычайно четко.

Все, что касается личности Джамухи, автор расценивает чрезвычайно высоко, и это мнение автор вкладывает в уста Тэмуджина, расценивая его как основание для прощения Джамухи. Но о политической программе Джамухи автор говорит весьма глухо, намеками и полунамеками. Он безапелляционно заявляет, что «Джамуха разграбил его же возводивший в ханы народ» [Там же, § 144], забывая, что и после этого большая часть монголов шла за Джамухой, а не за Чингисом.

Очевидно, автор пытается дискредитировать карательные мероприятия Джамухи, которые были вполне понятны, так как созданная им конфедерация распадалась и воины дезертировали. Интриги Джамухи в кераитской ставке автор осуждает устами кераитских Ван-хана и Гурин-багатура, т.е. его врагов. Очевидно, что и в 1240 г. Джамуха продолжал оставаться фигурой одиозной для некоторых кругов монгольской правящей верхушки. Поэтому автор очень осторожен, он не хочет сильно чернить Джамуху, но и боится его обелить.