Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

На Дону монголы обрели союзников. Это был этнос бродников, потомков православных хазар и предков низовых казаков [44, стр. 176–177]. Бродники населяли пойму Дона и прибрежные террасы, оставив половцам водораздельные степи. Оба этих этноса враждовали между собою, и потому бродники поддержали монголов. Благодаря помощи бродников монголы ударили по половецким тылам и разгромили Юрия Кончаковича, а хана Котяна, тестя Мстислава Удалого, отогнали за Днепр.

Половцы стали умолять русских князей о помощи. Хотя у Руси не было повода для войны против монголов и, более того, те прислали посольство с мирными предложениями, князья, собравшись «на снем» (совет), решили выступить в защиту половцев и убили послов.

Остальное было описано неоднократно, русско-половецкое войско численностью около 80 тыс. ратников преследовало отступавших монголов до р. Калки, вынудило их принять бой, было наголову разбито, после чего монголы пошли на восток, но при переправе через Волгу потерпели поражение от болгар. Не многие смогли вырваться из окружения и вернуться домой. Разведка боем дорого стоила монголам.

Причины поражения русско-половецкого войска также выяснены. Оказывается, у русских не было общего командования, потому что три Мстислава – Галицкий (Удалой), Черниговский и Киевский – находились в такой ссоре, что не могли заставить себя действовать сообща. Затем отмечена нестойкость половцев, кстати давно известная. Наконец, в предательстве обвинен атаман бродников Плоскиня, уговоривший Мстислава Киевского сдаться монголам, чтобы те его выпустили за выкуп. Допустим, князь выкупился бы, а его воины, у которых денег не было?! Что стало бы с ними? Их бы непременно убили, что в действительности и произошло.

Но для характеристики фазы этногенеза важны детали, на которые не было обращено должного внимания. Об убийстве послов историки, кроме Г. В. Вернадского [20; 48], упоминают мимоходом, точно это мелочь, не заслуживающая внимания. А ведь это – подлое преступление, гостеубийство, предательство доверившегося! И нет никаких оснований считать мирные предложения монголов дипломатическим трюком. Русские земли, покрытые густым лесом, были монголам не нужны, а русские, как оседлый народ, не могли угрожать коренному Монгольскому улусу, т.е. были для монголов безопасны. Опасны были половцы – союзники меркитов и других противников Чингиса. Поэтому монголы искренне хотели мира с русскими, но после предательского убийства и неспровоцированного нападения мир стал невозможен.

Однако монголы не ко всем русским стали проявлять враждебность и мстительность. Многие русские города во время похода Батыя не пострадали. «Злым городом» был объявлен только Козельск, князь которого Мстислав Святославич Черниговский был среди тех «великих» князей, которые решали судьбу послов. Монголы полагали, что подданные злого правителя несут ответственность за его преступления. У них самих было именно так. Они просто не могли себе представить князя вне «коллектива». Поэтому пострадал Козельск.

А сам Мстислав Святославич 31 мая 1223 г. вместе с черниговской ратью бежал с поля боя. Разумеется, и сам он был убит, и его сын, и «богатырь Александр Попович с семьюдесятью собратьями» [135, кн. 1, т.Н, стр. 642]. Русские потери достигали 90% бойцов.

Мстислав Мстиславич Удалой еще до битвы захватил в плен раненого татарского витязя Гемябека, которого татары оставили «в кургане» [там же, стр. 641], так как он не мог сесть на коня. Ну уж ладно, убил бы его сам; нет, он выдал его половцам на муки! А после битвы, добравшись до Днепра и сев в ладью, он велел рубить прочие ладьи, вместо того чтобы организовать переправу соратникам, скакавшим за ним следом. Паника? Да! Но и безответственность, и безжалостность… Хорошо ли это?

Каждый «деятель» исторического процесса – плод своего времени, или фазы этногенеза. В наше время таких полководцев судят, но ведь мы не в фазе обскурации. Конечно, можно приписать эти безобразия феодализму, но ведь не все феодалы вели себя таким образом, и отнюдь не феодалы – новгородцы показали через год, на что способна патриархальная республика, находящаяся в той же фазе этногенеза.

Беда седьмая. 1224 г. Гораздо более грозным был железный натиск крестоносного Запада на Прибалтику. Храбрые и вольнолюбивые эсты с 1210 г. – после мира ливонцев с полоцким князем Владимиром – испытали на себе всю мощь крестоносного рыцарства. Это было прямое покушение на зону влияния Новгородской республики, которая до 1216 г. была занята борьбою с владимирско-суздальскими князьями. Новгородцы уничтожили 9233 русских воина на р. Липице, а немцы в том же году захватили часть Южной Эстонии и построили крепость Оденпе. В 1217 г. новгородско-эстонское войско отбило Оденпе, где было заключено перемирие, но Орден получал постоянное пополнение из католической Европы. Эсты были разбиты под Веденом, а русская помощь в 1218 г. ничего не дала.