Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи

Ссылаются на пример якобы извечной войны Древней Руси с половецкой степью, но это очередной миф [14, стр. 101–108]. Говорят о походах монголов в Среднюю и Малую Азию. Да, были походы, но сражаться монголам пришлось с канглами (печенегами) и туркменами. Нет, не получается постоянной войны злых Авелей против милых и трудолюбивых Каинов. Секрет в чем-то другом. И ведь, что интересно! Этот «секрет» был очевиден трезвым людям еще до нашей эры. Жена хуннского шаньюя Модэ в 202 г. до н.э., когда хунны окружили ханьского императора у деревни Байдын, в северном Шэньси, посоветовала ему заключить мир без территориальных уступок, ибо, говорила она, хунны, приобретя китайские земли, все равно не смогут на них жить. Модэ согласился с умной женой и заключил с императором «договор мира и родства» – замаскированную дипломатическую формулу капитуляции [42, стр. 66; 16, Т. 1, стр. 51]. Все остались жить дома.

В I в. до н.э. историк Сыма Цянь объяснил, почему при двадцатикратном численном перевесе ханьские войска не могли сломить хуннов. Он отметил несхожесть климата и ландшафта Китая и Срединной Азии и кочевого населения с оседлым. Поэтому он считал покорение чужой страны неосуществимым. А его продолжатель Бань Гу полагал включение хуннов в империю Хань вредным для империи и подробно обосновывал необходимость укрепления границы даже в мирное время, чтобы избежать ассимиляции ханьцев с хуннами [16, т. 1, стр. 51, 55, 57, 93–96). Оба историка за свою позицию попали в тюрьму. Сыма Цянь был изуродован, но освобожден, а Бань Гу умер в тюрьме. Гибели ученых добились китайские шовинисты, сторонники теории «Каин против Авеля», хотя и употребляли при этом другую терминологию.

Особенно процветала эта теория в Северной Америке. Там ее жертвой стали индейцы и даже бизоны, которых убивали как кормовую базу индейских племен. Даже шкур не снимали, потому что стреляли в стада из окон вагонов трансконтинентальных поездов. С позиций принятого ныне системного подхода, правы были хуннская дама и погубленные китайские историки, но представители спекулятивной философии, господствовавшей до XIX–XX вв., не знали ни закона сохранения энергии, ни биоценологии, ни учения о биосфере. Книги же писали именно они, а их оппоненты пасли скот, охотились, ловили рыбу и даже подумать не могли, что надо перед кем-то оправдывать свой стиль жизни, столь естественный и удобный. Для них не было удивительно, что этносы, как люди и животные, рождаются и распадаются на части, которые затем образуют новые комбинации, т.е. новые этносы.

Рождение новой системы – результат энергетического импульса, конец ее – следствие затухания его инерции. Люди же, входившие в старую систему, при смене ее новой не умирают, а просто перестраиваются, не становясь ни лучше, ни хуже. А род занятий, будь то охота, земледелие, скотоводство, промышленность или научная работа в каком-либо НИИ – это другая система отсчета или, точнее, особый характер адаптации. И нет никаких оснований предпочитать авелей каинам или наоборот. И те, и другие уместны в своем геобиоценозе, но пассионарные толчки нарушают равновесие с окружающей средой. И нельзя сказать: хорошо это или плохо. Просто так есть! Это особенность биосферы, существующей вне нашего сознания и помимо него. Люди иногда портят окружающую среду, но этим их возможности взаимодействия с природой исчерпываются.

В концепции каинитов (будем называть их так для краткости) обращают на себя внимание два обстоятельства.

Первое – обязательное введение в анализ качественного критерия: либо добра и зла, либо прогресса и регресса, либо света и мрака. Но ведь к явлениям природы оценки неприменимы. В самом деле, чем горы лучше или хуже равнин? Что прогресивно: кислоты или щелочи? Можно ли предпочесть анионы катионам или циклоны антициклонам?

Этносы (по К.Марксу – Gemeinwesen, в отличие от общества – Gesellschaft) – природные коллективы, адаптированные в своих вмещающих ландшафтах. В сухих степях древнее земледелие было невозможно, а в дубравах и кипарисовых рощах – кочевое скотоводство бессмысленно. Ясно, что качественные оценки при сопоставлении разных ландшафтов неуместны, ибо всегда будут субъективны; северян изнуряет климат субтропиков, а южан – · морозы Сибири. Ну и что? Даже не нужно спорить, кто из них прав, потому что понятие «правоты» к вкусам людей неприменимо.

Сказанное не означает утверждения, что все этносы одинаковы. Они различаются друг от друга по степени сложности системы, которая зависит от «возраста» этноса, что отсчитывается от момента первоначального импульса – пассионарного толчка. Это применение системного подхода, снимающее также и расизм, ибо «высших» и «низших» этносов быть не может, а могут быть только «старые» и «молодые», различающиеся по степени сложности этносоциальной системы. Хунны и аланы были ровесниками, но гунны, в силу ряда условий, имели более высокую пассионарность, что и сказалось на дальнейшем ходе событий.

Диалог об этнографии древней и новой