Черная линия

Потом он зарегистрировал бесплатный почтовый ящик на крупном сервере Wanadoo. Этого адреса не знал никто, кроме Элизабет. Он мог отправлять и получать письма совершенно незаметно, они терялись среди миллионов других звонков. Подпольный, виртуальный роман — притом невидимый.

Заключенные по-прежнему орали, пытаясь забить гол судьбе. Они кричали по-малайски, по-китайски, по-английски. Путаница языков сродни той, что царила в их мозгах. А его мысли и желания, наоборот, изысканно ясны.

Он снова предался своим мыслям. И вызвал в памяти другое воспоминание. Черно-белый фильм, который еще подростком смотрел в музее кино в Марселе — «Карманник» Робера Брессона. История человека, решившего быть выше закона. Обычно действия преступника описываются как нечто тайное, подпольное, недостойное. Здесь же путь вора был показан как поиск высшего разума, как дорога к благодати. Глядя на это, Жак сразу же понял, что именно такой путь уготован и для него. И сегодня аналогии продолжались.

В фильме Брессона вор встречает женщину. Он не сразу разглядел в ней свою любовь. Он хочет оставаться в одиночестве. Но в последней сцене, уже находясь в тюрьме, он шепчет своей подруге через решетку в комнате для свиданий: «О, Джейн, какой странный путь мне пришлось пройти, чтобы добраться до тебя…»

Он порылся в кармане, вытащил фотографию Элизабет и повторил: «Какой странный путь мне пришлось пройти, чтобы добраться до тебя…»

Он вдруг осознал, что произнес эти слова вслух. И сразу пожалел о такой слабости. Его губы должны оставаться границей, непреодолимой для мыслей. Его тайный мир подобен пещере с настенными рисунками, которые могут разрушиться при контакте с воздухом.

Скамейка заскрипела. Рядом с ним уселся Эрик. Реверди убрал фотографию в карман.

— Нам надо поговорить.

Жак подумал, что речь пойдет о лекарствах, которыми он приторговывал в медпункте.

— Не прибедняйся. Получишь свою дозу.

— Славно. Но я пришел поговорить о другом.

— О чем?

— О Рамане.

Жак вздохнул: мерзавец начальник оставался главной темой всех разговоров. Демон, властвующий над умами.

— Ну, что еще?

Рот с заячьей губой искривился в заговорщицкой гримасе, приблизился. Лицо, покрытое вмятинами, наводило на мысль о том, что по нему били молотком.

— Говорят, у него СПИД.

— Месяц назад у всех китайцев была атипичная пневмония.

— Реверди, я не шучу. У него брали кровь, как у всех нас. И результат положительный. Он их заражает.

— Кого?

— Ребятишек из блока «Е». Несовершеннолетних.

Реверди снова вздохнул. Все в Канаре почему-то думали, что только он один, «большой Джек», может восстать против Рамана. Он невольно подумал об Элизабет. Нет, и речи быть не может о том, чтобы рыпаться. Он должен оставаться примерным заключенным и жить, хотя бы в мыслях, рядом со своей возлюбленной.

— Меня это не колышет.

— Это же детишки! Он их заставляет у себя отсасывать. Трахает их без презерватива. Этот псих их всех убьет.

— Я ничего не могу сделать.

Эрик придвинулся к нему еще ближе. Из его рта несло гнилью. Жак представил себе его язык в виде куска протухшего мяса. Коротышка сказал, полусерьезным-полуироничным тоном:

— Ты тут хозяин, Реверди. Ты не можешь допускать такого на своей территории.

Грубая ложь, но при слове «хозяин» в нем что-то дрогнуло. Он рассердился на себя за то, что еще поддается на такую лесть. Особенно тут, в этом царстве дегенератов. Но Эрик был прав: охранник обречен на смерть. С той минуты, как заставил его соскабливать следы пота со стен. С той секунды, как заставил его встать на колени. Ни один человек, так унизивший его, не может остаться в живых.

Так почему же не ускорить события и не спасти нескольких мальчишек? Ему в голову пришла одна идея. Он свяжет свое решение с Элизабет. «Когда она найдет Вехи, — сказал он себе, — я подарю ей шкуру Рамана».

— Подождем несколько дней, — сказал он. — Так, с бухты-барахты, действовать нельзя.

40

В Малайзии все знают Камерон-Хайлэндс.

Невозможно найти путеводитель, в котором не было бы обстоятельного рассказа об этой области. Все малайцы считают эти земли чем-то вроде рая, потому они дарят им чудо: прохладу. На высоте более 1500 метров над уровнем моря можно найти убежище во время влажных муссонов и сезонов жары. Выше туманов всегда холодно.

Англичане первыми освоили эти горы, построили там дома, нарезали площадки для крикета, насадили чайные плантации — и закрыли доступ для малайцев. Потом, после ухода колонизаторов, богатые местные жители заняли их место и в свою очередь стали строить роскошные отели, обустраивать поля для гольфа, неизменно прорубаясь через гигантские первобытные леса.

Потому что путь к этому зеленому раю преграждали джунгли.

Теперь Марк ехал под высокими сводами листвы. Узкая дорога, петлявшая между скалами, покрытыми лианами, справа, и изумрудными пропастями слева, шла круто вверх, и внизу он мог видеть нитку шоссе, по которому уже проехал.