Черная линия

— Послушайте! Мы с вами теряем время. Я ничего вам не скажу. Вы знаете, что адвокаты не разговаривают с журналистами, если только это не. может помочь им в ведении дела. Это дело требует лишь одного: максимальной деликатности. Я не возьму на себя никакого риска.

Марк откашлялся.

— Вы можете навести обо мне справки. Я — серьезный журналист.

— Дело не в этом.

— Обещаю, что дам вам прочитать статью до опубликования. Я…

Адвокат расхохотался, на несколько секунд его голос зазвучал совсем молодо.

— Если б вы знали, сколько статей мне обещали показать до публикации, а я их и близко не увидел!

Марк не стал настаивать: он не мог припомнить, чтобы хоть раз сдержал обещание такого рода. Он предпочел сделать упор на практическую сторону дела:

— У меня за плечами двадцать лет судебной хроники. Я не из тех, кто готов написать что угодно. Просто введите меня в курс дела. Вы видите связь с папанским делом или нет?

Адвокат промолчал.

— Будут ли сотрудничать правовые системы двух стран?

— Послушайте, я…

— Заместитель гособвинителя Малайзии поедет в Камбоджу?

Молчание Шрекера вдруг стало каким-то другим. Он устало вздохнул:

— Я связывался с ним, когда он был в Джохор-Бахру. Я не получил никакого ответа. И мы по-прежнему не знаем, готовы ли камбоджийцы передать ему материалы по делу Кройц.

— А почему вы сами не дадите ему их? Адвокат снова расхохотался, на сей раз саркастически:

— Потому что у нас их нет. В 1997 году мы выступали всего лишь в качестве иностранных консультантов. Кхмеры очень чувствительны в отношении всего, что могло бы поставить под сомнение их компетентность. Речи быть не может, чтобы люди с Запада поучали их.

Адвокат начал горячиться; Марк почувствовал, что это дело его волнует.

— Вам следует понять одну вещь, — продолжал Шрекер, — Красные кхмеры убили восемьдесят процентов юридического персонала Камбоджи. В настоящее время уровень подготовки тамошних адвокатов и судей не выше, чем у учителя начальных классов. Да еще коррупция и политическое давление. Полный бардак! Добавьте к этому достаточно сложные отношения между Камбоджей и Малайзией. Кроме того, когда мы попытались действовать через Таиланд, мы…

— Почему через Таиланд?

Адвокат не ответил, но Марк догадался:

— В Таиланде возбуждено дело против Реверди? Шрекер по-прежнему молчал. Марк продолжал настаивать:

— Там у Реверди тоже были проблемы?

— Нет, никаких проблем. Его ни в чем не обвиняли.

Марк судорожно соображал, открывая одну за другой свои картонные папки. Он нашел свои заметки — надо показать Шрекеру, что он действительно разбирается в материале. Он принялся перечислять:

— С 1991-го по 1996 год, а потом с 1998-го по 2000 год Реверди жил в Таиланде. Он возвращался туда в 2001-м и в 2002 годах. В эти периоды были другие убийства?

Немец не отвечал. Марк слышал его затрудненное дыхание. Адвокат не хотел говорить, но что-то не позволяло ему повесить трубку.

— Вы нашли тела?

У Шрекера вырвался вопль:

— Да нет тел, нет! Иначе все было бы просто.

— Что лее тогда? — Исчезновения.

— Исчезновения в Таиланде? С их восемью миллионами туристов в год? Как там можно говорить об «исчезновениях»?

— Есть совпадения.

— Мест?

— Вот именно. Мест и дат.

Марк опустил взгляд на свои записи — среди мест пребывания Реверди одно повторялось.

— В Пукете?

— Да, в Пукете. Два зарегистрированных случая исчезновения. Если быть более точным, в Кох-Сурине, на севере Пукета. Там, где жил Реверди.

— Географическая близость ничего не доказывает.

— Есть кое-что еще. — Адвокат снова разгорячился; без сомнения, он потратил месяцы, чтобы раскопать эти сведения. — Одна из женщин посещала его занятия по дайвингу. Вторая приезжала к нему в бунгало. Есть свидетели. Она казалась влюбленной в него. Больше ее не видели.

Марк вздрогнул: перед ним вырисовывался облик настоящего хищника.

— Жертвы. Назовите мне их фамилии.

— Нет, это уж слишком! Мы годы потратили на составление досье! Не для того, чтобы какой-то журналист все разбазарил!

— «Мы» — это кто?

— Семьи. Мы нашли в Европе родственников пострадавших. Мы объединились. И мы движемся в направлении Малайзии. — Резкий смешок. — Мы его обложили, как крысу.

Теперь голос Шрекера звучал крайне возбужденно, и Марку передавалось его состояние. Сколько же ударов нанес Реверди? Он представил себе, как сам отмечает фломастером на карте Юго-Восточной Азии места, где ныряльщик совершал свои преступления. И внезапно у него в памяти всплыло определение «серийного убийцы-маньяка»: «Как и большинство сексуальных садистов, такой человек очень мобилен, он много передвигается, в социальном плане не выделяется, по крайней мере внешне, так как способен надевать маску нормальности и не пугать своих жертв; кроме того, он полностью держит под контролем место совершения преступления…»

Марк сделал еще одну попытку:

— Вы можете сообщить мне хотя бы, откуда были эти девушки?

— До свидания! Я и так сказал слишком много.

— Подождите! — Он почти кричал. Потом заговорил тише: — Я хотел бы увидеть их лица. Только это. Пришлите мне фотографии.

— Чтобы вы напечатали их в своей газете?