Черная Луна

— Догадался, когда вас здесь увидел. Приглашение мы и у Маргариты нашли. Только не придет она. — Барышников вылил в рот коньяк, подержал немного, сглотнул, не поморщившись.

— Почему не придет? — Лена уронила пепел на пол — Не сможет. — Барышников бросил в рот еще одну пластинку, зажевал, распространяя вокруг себя мятный запах. — Вы уже, конечно, в курсе, что Мещеряков погиб. А как, знаете? Научно выражаясь, смерть в результате асфиксии. То есть удушения. Многочисленные колотые раны не в счет. Вам по секрету скажу, кастрировали Мещерякова и недрогнувшей рукой затолкнули это самое ему в горло. И сделал это кто-то из этих симпатичных людей, потому что Мещеряков ему дверь открыл и в ванную к себе впустил. — Барышников оценил произведенный эффект. Перекатил языком комок жвачки и добавил: — А Маргариту Ашотовну в понедельник вечером кто-то сжег живьем в подвале на даче в Немчиновке. Так что не ждите, не придет она. А нам отсюда сам бог велел рвать когти. — Он взял Лену за руку. Белов очень беспокоится о вас, поэтому послал меня.

— Как Игорь? — выдохнула Лена, судорожно сжав пальцы Барышникова.

— Нормально. — Барышников испытующе посмотрел Елене в глаза. — Пойдемте, Лена. Нечего вам здесь делать. Не стоит искушать судьбу.

Выводя ее из зала, Барышников оглянулся. Их уход не произвел на оставшихся никакого впечатления. Большая часть публики, отметившись на мероприятии, уже спешила покинуть выставку. Оставались только закоренелые тусовщики да случайные посетители, забредшие из других залов, привлеченные праздничной суетой и ярким светом софитов.

Дикая Охота

Максимов проводил взглядом Елену и ее конторского вида спутника, резко развернулся.

Вика была занята беседой с седовласым господином в элегантном черном костюме.

— Я же говорила, братья художники уже все вылакали. — Она пришла на помощь Максимову, избавив его от оправданий. — Позвольте представить, Лев Давидович, это Максим. Мой верный рыцарь.

— Очень приятно. — Максимов вежливо пожал протянутую ему руку.

Жаков острым взглядом осмотрел его с головы до ног.

— Как вам выставка, Максим? — светским тоном спросил он.

— Если не учитывать печального повода, то просто прекрасно. — Максимов спрятал улыбку. — Неожиданно, свежо, я бы даже сказал, смело. И главное, великолепное знание натуры.

Умные глаза Жакова стали теплее, завуалированную шутку он явно оценил. Кто знает, сколько раз ему приходилось выслушивать подобный набор истрепанных фраз, каждый раз произносимых с разной степенью апломба.

— Кстати, это одна из первых работ, что я купил у Мещерякова. — Он театральным жестом повел холеной рукой в сторону картины на стене. — Смешно сказать, тогда она обошлась мне в две сотни долларов.

Максимов всмотрелся в холст. Своеобразный перепев «Данаи». В раннем периоде Муромский еще не напяливал на моделей звериные морды. Девушка, естественно, как все у Муромского, обнаженная, полулежала на смятой постели. Ракурс был такой, что зрителю казалось, что именно он стоит в изножье кровати и смотрит сверху вниз на закрывающуюся от него рукой девушку. Самым странным, кроме тени невидимого человека, упавшей на постель, было выражение лица девушки. В расширенных глазах медленно закипал огонь, а полураскрытые губы были готовы расплыться в сладострастной улыбке. «Искушение», — прочитал Максимов на полоске бумаги под картиной. Сопоставив рогатую голову тени и амулет в виде пентаграммы на шее девушки, быстро разгадал нехитрый ребус.

— Впечатляет, — произнесен. — Только есть одно «но», которое следовало бы знать автору, коль скоро он взялся за такой сюжет.

— И что именно? — неподдельно заинтересовался Жаков.

— Дьявол никого не искушает. Он лишь позволяет человеку быть самим собой. Иногда одного этого достаточно, чтобы распахнулась бездна.

Взгляд Жакова после слов Максимова сделался тяжелым, пронизывающим. Максимов не без труда выдержал его.

— За тебя можно только порадоваться, девочка. — Лев Давидович повернулся, мягкой рукой потрепал Вику по щеке. — Ты наконец нашла того, кого тебе не хватало.

Он протянул руку Максимову.

— Буду рад видеть вас еще раз.

Отвесив полный достоинства поклон, Жаков удалился.

Вика подхватила Максимова под локоть, встала на цыпочки, чмокнула в щеку.

— Макс, ты был неподражаем!

— В каком смысле?

— Глупый, сам Черный человек пригласил тебя на праздник.

Максимов проследил, куда направился Жаков. Сквозь поредевшую толпу было отлично видно, что сбоку к приземистой фигуре Жакова пристроилась другая гибкая и мощная фигура мастера рукопашного боя.

— Кто это рядом с Жаковым? — спросил он.

— А телохранитель, наверное. Зовут Ханом. Больше о нем ничего не знаю, ответила Вика.

«Ох и будет сегодня праздник! Только успевай выносить трупы»,-подумал Максимов.

Было что-то противоестественное в том, что обостренное чутье на смертельную опасность ожило именно здесь и сейчас, в выставочном зале среди благородного вида публики. Но опыт подсказывал, смерть сама выбирает момент и место и умирать приходится в самых не приспособленных для этого местах. Повинуясь вековому инстинкту, обнял Вику за талию, прижал к себе.