Черная Луна

— Западная стена меня не беспокоит. Местность там идет под откос, катапульту поставить негде, а атаку пеших неизбежно замедлит крутой подъем. На юге нам может прийтись туговато, но если до начала осады у нас есть еще пара недель, мы успеем собрать еще две-три катапульты для южной стены. Я думаю, что дароты ударят прежде всего на севере — постараются проломить стену и ворваться в город. Наша первая и главная задача — остановить их.

— Озобар говорил мне, что у тебя есть и другие планы, — сказал Неклен. — Когда ты ими поделишься с нами?

— Никогда, — ответила Карис. — Дароты, друг мой, умеют читать мысли. Я не думаю, что они станут заниматься этим перед первым штурмом — они слишком высокомерны и считают нас жалкими слабаками. Вот когда мы их отбросим, это высокомерие начнет потихоньку улетучиваться. Тогда дароты и решат узнать, какие сюрпризы у нас еще запасены. Поэтому жизненно важно, чтобы наши замыслы остались в тайне. Именно потому ни я, ни Озобар ни разу не покажемся на стенах — в поле зрения даротов.

— Ага, — сказал Вент, — значит, вот почему каменщики пробивают глубокие ниши в основании стен за воротами?

— Именно. В ближайшие дни ты увидишь еще и не такое, поэтому постарайся особо не любопытствовать.

Вент рассмеялся.

— Это, госпожа моя, легче сказать, чем сделать.

— Знаю. Помню, Гириак все забавлялся играми — например, целую минуту не думать об ослиных ушах. Это было невозможно. И все-таки вы попытайтесь. И, кстати, предупредите людей на северной стене: если вдруг начнется боль и странный жар в голове, немедленно сообщать об этом, а всех, с кем это случится, подробно расспрашивать. Я склонна думать, что дароты скорее всего будут охотиться за мыслями офицеров, ну да я могу и ошибаться.

— Сколько у нас людей, годных сражаться? — спросил Неклен. — В списки беженцев внесено уже десять тысяч человек, и число это все растет. Советник Пурис говорит, что его просто осаждают желающие уехать из Кордуина.

— У нас примерно пятнадцать тысяч бойцов, — сказала Карис, — то есть числом мы превосходим даротов примерно в трое. Впрочем, эти подсчеты бессмысленны — нам ведь нужно будет расставить солдат не только на северной, но и на других стенах. Скорее всего в боях за северную стену нас и даротов будет поровну.

Брун принес на нескольких подносах хлеб, мясо, пирог и большой кувшин красного вина.

— Прентуис пал за один день, — пробормотал Неклен. — Всего один страшный, кровавый день!

— Здесь не Прентуис, а Кордуин, — ответила Карис. — И к тому же там не было меня.

Материальное обеспечение отправки беженцев волновало Пуриса с самого начала. Задача была не из легких — переправить несколько тысяч людей за триста миль к юго-западу, в Хлобан, а потом еще на четыреста десять миль к югу, в Лоретели. Сейчас эта задача намного усложнилась, и Пурис В компании Ниро и десятка писцов поменьше часами просиживал в зале над Большой Библиотекой, лихорадочно пытаясь свести концы с концами.

Желание покинуть Кордуин изъявили уже четырнадцать тысяч людей — почти пятая часть взрослого населения города. Герцогские гонцы загоняли коней, поддерживая связь с Беллисом, корсарским герцогом. Тот потребовал пять серебряков за каждого беженца и еще по десять за тех, кто пожелает переправиться из Лоретели на острова. Цена была, в общем, приемлемая, но сейчас эти расходы угрожали опустошить герцогскую казну.

Если учесть, что в Кордуине сейчас находилось свыше десяти тысяч наемников, которым в начале каждого месяца надлежало выплачивать жалованье, проблем с деньгами и Впрямь было не избежать. Если б герцог не конфисковал все богатства Ландера, отправка беженцев на юг оказалась бы Невозможна с самого начала. Даже сейчас Пурис сомневался, выдержит ли казна такие расходы. На стол упала тощая тень Ниро, и Пурис поднял глаза.

— Не хватает фургонов, сударь, — сообщил Ниро. — Из необходимого количества у нас есть только половина. Цены на фургоны в городе уже подскочили до небес — и это не предел.

— Сколько мы уже купили фургонов для перевозки провизии и серебра?

— Тридцать, сударь, но прошлой ночью кто-то забрался на главный каретный двор и украл пять фургонов. Я распорядился удвоить стражу.

— Были наши фургоны помечены, как приказано?

— Да, сударь. Желтая полоска на задней оси.

— Отдай приказ — пусть обыщут весь город. Тех, у кого отыщутся наши фургоны, — повесить.

Ниро замялся.

— Вы ведь понимаете, сударь, что они могли просто купить фургоны у воров, не зная об их истинном происхождении? Нынешние владельцы фургонов вполне могут быть честными людьми.

— Это я прекрасно понимаю. Прежде чем они будут повешены, их допросят по всей форме и выяснят, у кого они покупали фургоны. Всякий, чье имя назовут, тоже будет найден и повешен. Мы покажем всем, что если такое воровство не прекратится, всех виновных ждет весьма суровое наказание.

— Слушаюсь, сударь, — тихо сказал Ниро и удалился. Пурис откинулся на спинку кресла и потер рукой подбородок. И опешил, уколов пальцы о щетину. Сколько же он здесь проторчал, боги? Четырнадцать часов? Восемнадцать?