Черная луна

Она то обращалась к Герде на ты, то переходила на вы и называла госпожой. По-видимому, никак не могла решить, что в данной ситуации правильно, а что нет.

– Где? – выдавила из себя Герда.

– Ты, девонька, в замке Каркарон. И ее светлость тоже здесь. Сказала, что одну тебя не оставит, но и везти тебя в таком состоянии никуда нельзя. Так что все пока здесь расположились и никуда не спешат.

– Час?

– Который час? Первая стража[38].

– Ю…э…ль…

– Это тот громила, что ли, что к тебе каждый день заходит?

– Ю…

– Позвать?

– Да.

– Ладно, ты лежи тогда, а я пойду посмотрю, кто где.

Женщина ушла, и Герда закрыла глаза. Боль была адской, и ей хотелось снова потерять сознание. Но, если она хотела выжить, то ей следовало не спать, а трудиться. И Герда взялась за дело. Она шаг за шагом «оживляла» свои гортань, язык и нижнюю челюсть. Так что к тому времени, когда к ней пришел Юэль, она была измотана до последнего предела и едва удерживалась в сознании, но хотя бы могла говорить.

– Пить! – сказала она, и травница тут же поднесла ей к губам какое-то кисловатое на вкус питье.

Сделав несколько слабых глотков, Герда перевела дыхание.

– М…ои сун… дуки, – сказала она.

– Ваши сундуки, Агнесса, никто не трогал, – заверил ее Юэль. – А ключи от них я пока к себе взял. Так надежнее.

– Белка.

– Сундук, обозначенный медной белкой?

– Да.

– Хотите, чтобы я что-то принес?

– Да. На… дне. Орех… шка… тулка.

– Ореховая шкатулка?

– Да. Вну… три, – говорить было трудно, да еще сознание норовило уплыть на ту сторону ночи, но дело следовало довести до конца. – Флак…

– Флакон?

– Да. Два. Син…

– Синее стекло?

– Да. Кр…

– Красное стекло?

– Да.

– Принести вам сюда флаконы синего и красного стекла. Я правильно понял?

– Да. Но. Оч… ень ост… оро… жно.

– Понял. Ничего не трогать. Любопытства не проявлять. Возьму только то, что приказали, сундук запру и приду к вам.

– Да. Сп…

– Никаких спасибо не надо, госпожа. Выздоравливайте. Я скоро вернусь.

Юэль ушел. Герда закрыла глаза и начала уплывать. Сквозь боль и тоску, сквозь невыплаканные слезы…

– Аниз?

«Каро? Здесь? В такой час?»

Герда открыла глаза и увидела Шарлотту.

– Ты… цела? – спросила, проглотив комок, застрявший в горле.

– О, господи! О чем ты, Аниз! Я цела. Ты же меня спасла! Ты такая…

– Я… – сказала тогда Герда. – Ты… поняла?

– Тебя нанял мой брат?

– Не знаю. Кто-то. Охранять.

– Значит, ты еще лучше, чем я думала! – твердо заявила княгиня.

– Но я…

– Наемница?

– Да.

– Это что-то меняет?

– Не знаю. Ты?

– Для меня ничего не изменилось. Де Валену я приказала молчать, а больше никто подробностей боя не знает.

– Спасибо!

– Совсем с ума сошла? Ты… Даже не знаю, как сказать. Ты такая красивая, Аниз, такая умная, образованная, я и представить себе не могла, что ты еще и мужественная, сильная. Ты боец, Аниз. И я горжусь, что у меня есть такая подруга. И вот еще что… Мне де Вален объяснил потом, что там произошло. Ты могла парировать удар, но тогда убийца прорвался бы ко мне. Молчи! – остановила она Герду. – Это еще не все. Даже лучшие наемники никогда не дерутся до последнего. Это все знают. Де Вален мне сказал. И Юэль подтвердил. В такой ситуации каждый думает о себе. Если выполнил долг, не струсил, дрался сколько мог, остаться в живых не позор. Но ты дралась не как телохранитель, а как кровник. Только кровники способны на такое. И вот это самое главное.

– Сп…

– Это я тебе должна сказать спасибо. Но не скажу! Знаешь почему?

– Нет.

– Потому что сестер не благодарят. Ты сама должна знать, что я чувствую.

– Значит…

– Значит, дождемся, когда тебе станет легче, и поедем потихоньку. Будем лечить тебя по дороге, – улыбнулась сквозь слезы Шарлотта. – Все остальное остается по-прежнему, только почета тебе будет больше. Теперь ты официально моя названая сестра!

* * *

Шарлотта приходила к ней каждый день и не по одному разу. Заходили проведать Герду барон и баронесса де Каркарон. Юэль тоже взял за правило ежедневно к ней наведываться. Приходил – обычно с букетиком полевых цветов, – присаживался рядом с кроватью, рассказывал новости. Барон де Аркур был схвачен, допрошен под пыткой и признался, что действовал в интересах императрицы. Та, оказывается, заботилась о судьбе своего болезненного сына – принца Людвига, тем более что, если Шарлотта будет когда-нибудь официально признана принцессой императорского дома, то станет по закону о престолонаследии старшей в очереди на трон, и в этом ей не помешает даже то, что княгиня женщина. Признания барона, как и подробности неудавшегося покушения, изложены в депеше, отправленной императору со специальным гонцом, а предатель предстал перед княжеским судом, был приговорен к смерти и повешен, как простолюдин.

«Да, уж… – думала Герда, слушая рассказ старшины. – Шарлотта умеет мстить. И принцесса из нее выйдет хоть куда».