Черная луна Мессалины

– Был я у Эдуарда. Вещи разбросаны, квартира перевернута вверх дном. Пока ждал, когда он уйдет, чтобы пошарить в его закромах, видел вместе с ним дамочку. Она пару раз мелькнула в окне, и сдается мне, Елена, что это наша американка. Я не удивлюсь, если они с Эдуардом в сговоре. Реликвии Лилит в конце концов должны оказаться в Штатах. Ведь главный символ Америки – статуя Свободы – это не что иное, как древняя богиня тьмы Геката, сотворенная руками французского масона Фредерика Огюста Бартольди. Как вам головной убор «Свободы»? Ничего не напоминает? А факел в вытянутой руке? Полюбопытствуйте на досуге, как выглядела статуя Гекаты, которой поклонялись колдуны-язычники. Да и Пушкин недалеко от них ушел! – безнадежно махнул рукой Цацкель, делая вид, что не замечает моего безразличия к его пламенной речи. – Весьма показательны строфы классика: «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Как известно, Александр Сергеевич тоже был масоном, и можно себе представить, какую «царевну Лебедь» он воспевал. То, что у царевны были крылья, – это факт. Она ведь лебедь. А кто заглядывал ей под подол? Может, и лапы у нее были совиные?

Прикидываться дальше, что не слышу его бред, было выше моих сил. Я скрипнула зубами и выдохнула, испепеляя оратора сердитым взглядом:

– Опять вы за свое! Пушкина зачем-то приплели…

– Не любите Пушкина – давайте возьмем Гете, – легко перескочил на другую персоналию неугомонный толстяк. – Тоже, между прочим, масон и, следовательно, человек осведомленный. Надеюсь, против Иоганна Вольфганга вы ничего не имеете? Трудно поспорить с тем, что «Фауст» – гениальное произведение. В поэме немецкого классика зашифрованы многие мудрые вещи, и строки о Лилит только подтверждают мою догадку. «Весь туалет ее из кос. Остерегись ее волос!» – предупреждает Мефистофель доктора Фауста. – «Она не одного подростка сгубила этою прической!» А знаете, Елена, почему? Да потому что в прическе у Лилит был лунный гребень!

– Про это у Гете ничего не сказано, – поддалась я на провокацию, помимо воли вступив в бессмысленную дискуссию. Настроение мое с каждым мгновением ухудшалось, самодовольный вид Цацкеля и чушь, которую он изрекал, бесили до невозможности.

– Умеющий читать между строк да увидит неявное, – наставительно проговорил он.

– И не надоело вам нести чепуху?

– Слушали бы умного человека! – вскинулся бывший музейный работник. – Я намного старше вас и, следовательно, умнее. Лучше разбираюсь в жизненных коллизиях.

– Одно не вытекает из другого, – придала я голосу издевку, специально стараясь уязвить собеседника, в надежде, что он обидится и уйдет. – Как будто на свете мало старых дураков.

Но, вместо того чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни, Цацкель стоял и настороженно рассматривал меня, как будто впервые видел. Свет внезапно открывшейся истины озарял его раскрасневшееся на холоде лицо. Понимая, что избавиться от экстрасенса столь примитивным способом не получится, я оставила свою затею и, решив использовать нашу встречу с максимальной для себя выгодой, снова обернулась к окну.

– Николай Аронович…

– Ник, – машинально поправил меня бывший музейный работник.

– Вы видели, как Эдуард выходил из подъезда?

– Что? Выходил? Не знаю. Я отошел буквально на пару минут. Ничего не поделаешь, физиология. А когда вернулся – света в окне уже не было. Машина с охранниками у подъезда тоже не стояла. И тогда я поднялся на восьмой этаж.

Я внимательно посмотрела на Цацкеля, пытаясь определить, врет он мне или нет. Фантазии порою путались в его лысеющей голове с действительностью, и несчастный сам зачастую не мог понять, где правда в его словах, а где ложь.

– И как вы попали внутрь квартиры? – без особого интереса осведомилась я. – Взломали дверь?

Толстяк пожевал губами, словно прикидывая, стоит ли откровенничать на столь деликатную тему, и, почесав фиолетовый от мороза нос, замявшись, сообщил:

– У меня имеется энергетическая рамка – уникальная вещь. С ее помощью я выбрал подходящий ключ из связки старых ключей. Не подумайте, Елена, плохого, я не домушник. Я специально собираю по мусорным свалкам полезные вещи, особенно ключи. Так вот. Осмотр квартиры показал, что оттуда в спешке бежали.

Понимая, что делать мне здесь больше нечего, я направилась к своему автомобилю.

– Вы куда? Домой? – забеспокоился Николай Аронович. – Я еду с вами!

– Зачем это? – растерялась я, не ожидая такого поворота беседы.

– Чтобы переговорить с Романом Левиным, – хмуро глянул он из-под надвинутой на лоб беретки. – Честно говоря, Елена, я вам не доверяю. Согласитесь, на то имеются веские основания. В каждой женщине подспудно сидит Лилит. Помните, как сказал Бунин? Женщина живет рядом с человеком. Она похожа на человека. Но не человек. А уж Ивана Алексеевича вы не посмеете назвать старым дураком, ибо дуракам не присуждают Нобелевские премии. Сдается мне, вы нарочно тормозите расследование, потворствуя похитителям лунного гребня. Отчего вы не захотели помочь с реализацией моей книги?