В какой-то момент кудри парика рассыпались по ее плечам, и Хлоя, отстранившись от возлюбленного, удивленно провела рукой по голове, пытаясь нащупать и не находя лунного гребня. Она вскинула глаза на Исаака и увидела гребень, сверкнувший серебром в его руке. Распахнув перекинутую через плечо суму, иудей спрятал украшение и сделал шаг назад, точно собирался вернуться к повозке.
– Что это значит? – онемевшими от страшного предчувствия губами прошептала Хлоя.
– Благодарю тебя, девушка, – прижав руку к сердцу, поклонился ей, точно чужой, Исаак. – А теперь я должен идти.
– Идти? – Голос гречанки задрожал, из глаз сами собой покатились слезы. – А я? Разве мы не уйдем вместе?
Исаак продолжал пятиться назад. Протягивая к любимому руки, Хлоя несмело двинулась за ним.
– Конечно, нет, – слегка оттолкнул он рабыню, пытаясь остановить. – Ты язычница. Иноземка. Я не могу быть с тобой.
Хлоя остановилась и, уже не пытаясь скрыть бегущих по щекам слез, с болью выдохнула:
– Так ты позвал меня лишь из-за гребня Мессалины?
– Я должен был забрать у нее вещь, принадлежащую моему народу, – слегка смутившись, ответствовал Исаак. – А теперь прощай.
Потрясенная, Хлоя стояла посреди ночной дороги и смотрела в удаляющуюся спину Исаака. Ее маленькое тело уже не сотрясали рыдания. Гречанка отказывалась верить в происходящее. Она словно впала в забытье. Топот конских копыт и звяканье железа вывели рабыню из оцепенения. Освещая факелами путь, прямо на Хлою из темноты неслись вооруженные центурионы. Предводитель городской стражи осадил коня над головой остолбеневшей девушки и, кинув на нее суровый взгляд, обернулся назад, ожидая. Когда запряженная четверкой быстроногих коней повозка приблизилась к окружившим невольницу стражникам, из-под навеса выбрался Нарцисс. За нам на колеснице весталки подоспела Мессалина.
– Вот она! – выкрикнул советник по делам прошений. – Когда я случайно увидел, что рабыня, о богоподобная, надевает твои одежды, сразу заподозрил недоброе! Она воровка! Она хотела сбежать! Смотри, на ней твои подвески и серьги с изумрудами!