Черная мадонна

Льюистон выпрямился на диване, поправил костюм, и только тогда Сэм заметил, что он небрит. Да и вид у него был такой, как будто он не ел вот уже несколько дней. Здесь явно было что-то не так.

– Я убил Брауна, – произнес Льюистон.

Сэм положил трубку.

– Позвольте, я окажу мальчику помощь. Он болен. Я могу его спасти.

– Ты убил Брауна? – Сэму хотелось в это верить. Льюистон хороший врач. Так что в данный момент он здесь пригодится. – Но почему ты его убил?

– Все дело в павлинах. В том, как пахла трава, – ответил Льюистон.

Сэм снял телефонную трубку и набрал номер доктора Чекагаллины и, пока ждал ответа, не спускал глаз с Льюистона. В светлом летнем костюме тот был воплощением спокойствия.

«Павлины и трава, – подумал Сэм. – Ну конечно, что же еще!»

Когда он повесил трубку, доктор Чекагаллина был уже на пути к вилле. Сэм отрезал кусок бельевой веревки Антонеллы и привязал Льюистона к стулу. Затем пригласил Джесса и Мэгги в дом и позвонил Антонелле. Та не заставила себя ждать. Запыхавшись от быстрого бега, она поведала, что Льюистон куда-то уезжал, а когда вернулся прошлой ночью, то везде искал Джесса и спрашивал, где он. С тех пор как они втроем уехали в паломничество по святым местам, он практически ничего не ел. Сегодня, когда Льюистон переоделся в свежий костюм – он перемерил их несколько, – она ушла домой.

Спустя пятнадцать минут, поскольку доктор Чекагаллина еще не приехал, а кровотечение Джесса не останавливалось, Сэм взял в руки пистолет и под его дулом сопроводил Льюистона в комнату мальчика. Здесь он снял пистолет с предохранителя и, приставив его к голове Льюистона, сказал:

– Если ему через час не станет лучше, Чак, твоя песенка спета.

Льюистон объяснил, он должен ввести Джессу внушительную дозу витамина, а также мефитон, и что Джесс должен в течение сорока восьми часов не вставать с постели. Затем приехал доктор Чекагаллина. Когда он услышал, что Джесс по ошибке получил антикоагулянт, то согласился с предложенным лечением, предложив добавить для восполнения кровопотери физраствор. Совместными усилиями Мэгги и Антонелла заставили Льюистона поесть, побриться и лечь отдохнуть. Однако готовить для него им не пришлось.

Весть об исцелении Джесса от смертельной болезни разлетелась по городку в мгновение ока. На виллу начали прибывать самые разные угощения, одно вкуснее другого – жаренные на вертеле, запеченные, вареные, тушеные, маринованные, приправленные самым лучшим оливковым маслом. Даже Карло Морелли пришел, чтобы от имени всех горожан пожелать мальчику скорейшего выздоровления. Вид у него был усталый, но что еще оставалось ему делать? Он сказал, что, поскольку Мэгги и Антонелла, пусть даже безуспешно, пытались помочь его жене, он должен со своей стороны ответить тем же. И добавил, что намерен отправить своего младшего брата Адамо лечиться от алкоголизма, хотя и попенял самому себе, что это следовало сделать уже давно.

Карло настоял на том, чтобы его пустили к Джессу. Держа наготове пистолет, Сэм пошел вместе с ним. Хотя Карло и обещал вести себя тихо, он не сдержался: опустился рядом с кроватью мальчика на колени и разрыдался. Мэгги и Антонелла были вынуждены вывести его из комнаты, чтобы он не разбудил Джесса.

В ту ночь Мэгги и Сэм, обнявшись, спали на полу в комнате мальчика. Мэгги благодарила Бога и то и дело вставала, чтобы проверить, как там сын. За окном темнело усыпанное звездами небо, а сквозь ставни в комнату струился лунный свет.

Уже через час после начала лечения кровотечение у Джесса существенно замедлилось, а к утру остановилось совсем. Спустя сорок восемь часов он вновь встал на ноги. Льюистон тоже пришел в себя и прогуливался рядом с Сэмом по берегу озера, над которым клубился утренний туман. Даффи прекрасно понимал Льюистона. Он сам прошел через точно такой же ад.

Утро было прохладным, и Сэм задался вопросом, где же Король-Молчун и другие лебеди. Почему их вот уже два дня не видно? Обычно они плавали неподалеку от берега, в ожидании Джесса. Даффи покосился на Льюистона, который наконец вновь обрел человеческий облик.

– Знаешь, Чак, у меня была амнезия. И если что, я, скорее всего, не вспомню, что ты сказал мне про Брауна.

– Спасибо, Красавчик Джонс, – с улыбкой ответил Льюистон.

– А это еще кто такой?

– Это такая шутка. Я врач, хотя и убивал, а по идее должен спасать.

– И ты их спасал. Ты спас Джесса, а также, возможно, и Эриэл, дочку Феликса. А может, и кого-то еще. И, конечно же, ты спас Мэгги. – Сэм поднял глаза на ее окно. – Без сына она не захотела бы жить.

Льюистон кивнул.

– Наверно, я все же сдамся полиции.

Сэм не стал отговаривать его. Совесть – это очень личная вещь. Вместо этого он написал на листке бумаги имя и адрес и протянул листок Льюистону.