Черная магнолия

— Это убийство совсем некстати. Как вы знаете, Государь вчера прибыл в свое имение. Если я не раскрою преступление в течение недели, меня отправят в самый дальний сибирский уезд. — Он умоляющими глазами посмотрел на Ардашева. — Надеюсь на вашу помощь, Клим Пантелеевич.

— Посмотрим, — невозмутимо ответил адвокат. Достав из кармана коробочку «Георг Ландрин», он предложил Лепищинскому, но тот отрицательно мотнул головой.

— Как знаете, — пожал плечами Ардашев. — Я остановился в «России» в двенадцатом номере. Заходите на досуге, обсудим ход расследования…

— Спасибо. Непременно. — Он помолчал с полминуты и сказал: — В Ялте проживает тринадцать тысяч жителей. Три полицейских участка. Три окружных судьи и три мировых. И следователей — тоже три. И хоть нас мало, но работой мы не обременены. А все, верно, потому, что наши горожане — в основном порядочные люди. Нет, ну, бывает, турки-строители набедокурят, или татары напьются и забуянят, но это редко. А зимой — тишь да райская благодать — совсем тихо. Но начиная с пасхального сезона вместе с отдыхающими со всех концов к нам едут и воры, и проститутки, и грабители. Летом — два-три смертоубийства. Чаще всего они случаются либо по причине пьянства, либо из-за ревности. Правда, в прошлом году картежники между собой выигрыш не поделили. Вот и резанул один другого тесаком. Злодея отыскали быстро. А тут — полковник, начальник штаба… Сами понимаете — доложат на самый верх!

Со стороны покойницкой показался Симбирцев, за ним — Нижегородцев. Приблизившись, судебный медик протянул бумагу:

— Вот. Полюбуйтесь.

— Так-с, — пожевывая губами, следователь молча прочел заключение. С кислой миной он протянул Ардашеву исписанный лист и, тяжело вздохнув, изрек: — Весело — ничего не скажешь. Оправдались самые худшие предположения.

— «Причиною смерти является колотая рана, приведшая к повреждению стволовых структур головного мозга», — Клим Пантелеевич повторил последнюю строку и осведомился: — А сколько в Ялте библиотек?

— Три, по-моему, — неуверенно ответил следователь. — А что?

Пропустив вопрос мимо ушей, присяжный поверенный вновь спросил:

— Скажите, а как они работают?

— Та, что у театра, — имени Жуковского — открыта с десяти утра до двух пополудни, а потом она закрывается на перерыв, но с четырех до восьми снова принимает посетителей. Моя дочь часто туда захаживает. А вам-то это зачем? — не утерпел Лепищинский.

— В таком случае нам с Николаем Петровичем следует поторопиться. Не будем терять время, господа, — не удосужив чиновника ответом, присяжный поверенный повернулся к стоявшей неподалеку извозчичьей коляске: — Эй, любезный! Свободен?

Не дожидаясь, пока возница развернет фиакр, Ардашев сам пошел навстречу. За ним едва поспевал Нижегородцев.

Провожая недоуменным взглядом удаляющийся экипаж, судебный следователь так и остался сидеть на лавочке. На его лице читались грусть и затаенная обида.

II

— Да, действительно, сюда приходил офицер и заказывал у нас книги. Он работал в читальном зале. Делал какие-то выписки. А позвольте узнать, почему вы меня об этом спрашиваете? — нехотя поднявшись из-за конторки, выговорил высокий господин с тонкими, аккуратно подрезанными над верхней губой усиками.

— Полковник совершил самоубийство. И у нас есть подозрение, что прощальное письмо осталось в одной из книг, которыми он пользовался. Вы не могли показать их нам? — осведомился Клим Пантелеевич.

— Положительно ничем не могу помочь. Это строжайше запрещено циркуляром. Знакомить третьих лиц с карточками читателей я не имею права. К тому же завтра Пасха, и наша библиотека должна быть закрыта через четверть часа.

— А если читатель умер? Что об этом говорят ваши правила? Послушайте, уважаемый, — адвокат строго повел бровями, — мы же не шутки пришли шутить и не из праздного любопытства интересуемся. Если вы будете упорствовать, то мы все равно посмотрим все, что нам надобно, но уже с помощью судебного следователя. Я протелефонирую ему прямо от вас, и он прикажет вам ожидать его приезда. А появится он здесь примерно через час-два и начнет не спеша составлять официальный протокол вашего допроса, а потом и акт изъятия книг. Я не исключаю, что за этим столом вы застанете не только пасхальную заутреню, но и обедню. Если же вы поступите благоразумно и пойдете нам навстречу, то вся эта неприятная процедура вообще может не понадобиться. Вдруг окажется, что никакого письма и в помине не было. Итак, милейший, ваш выбор?

Служитель виновато склонил голову и, уставившись в пол, пробубнил:

— Извольте, я вам все принесу.

— И, пожалуйста, не забудьте прихватить его формуляр.

— Хорошо, — кивнул библиотекарь и удалился.

— Послушайте, Клим Пантелеевич, а для чего мы наведывались в две другие читальни? Почему сюда сразу не поехали? Ведь Левицкого мы встретили именно здесь? — доктор вопросительно воззрился на адвоката.