Черная мантия

У С. Н. Моргунова находим лишь одно объяснение: «Я обратил внимание на автомашину Хонда-Аккорд старого образца серого цвета регистрационный знак М 443 СХ 97 регион». Чем конкретно его так сильно привлекла эта Хонда ни следователю, ни в журнале он не поясняет. И непонятным остается, что же все-таки послужило первопричиной их внимания к собравшимся на железнодорожном переезде: желание Ю. А. Клочкова встретить сослуживцев из ФСБ, или невесть с чего возникший вдруг интерес С. Н. Моргунова к «автомашине Хонда-Аккорд старого образца»? Ю. А. Клочков более конкретен в причине своего интереса, помимо желания встретить коллег из ФСБ: «Меня удивило то, что среди них (молодых людей — Б.М.) находился мужчина пожилого возраста, на вид 55 лет, ростом ниже среднего». Но это опять же объяснение от лукавого: удивило что? что там мужчина 55 лет? а что тут такого диковинного? как это может удивить? почему может удивить эта обыденная картинка: руководитель с подчиненными, бригадир с бригадой, тренер с воспитанниками, преподаватель со студентами, да тысячи вариантов! Что здесь могло удивить охранников? Нет ответа. Не будем же мы всерьез рассматривать приведенный С. Н. Моргуновым еще один довод, заставивший охранников остановиться и пристально оглядеть собравшихся на железнодорожном переезде: «Так же нас удивила шапка у пожилого мужчины. Она была выполнена в виде закругленной вершины конуса, по краям которого были меховые поля».

Дальше вопросов еще больше. Ю. А. Клочков говорит следователю, и тот фиксирует это в протоколе: «Знакомых не обнаружил, сел в автомашину и уехал от станции». Засекайте время: увидели народ, остановились, Ю. А. Клочков вышел из машины и прошел мимо них, знакомых не обнаружил, сел в автомашину и поехали. Засекли время? А теперь перечитаем в «Журнале суточных сводок», что Ю. А. Клочков там написал об этом эпизоде («в рабочий блокнот мною были внесены»), а следователь взял на вооружение, сделав журнал вместе с показаниями охранников доказательной базой обвинения: «В 07–50 на круговом движении около ж/д ст. Жаворонки обращено внимание на мужчин в количестве 7–8 человек, которые в течение 5-10 мин о чем-то оживленно разговаривали. После чего сели в а/машины: «СААБ» (темного цвета) госномер У 226 МЕ 97 и а/машины «Хонда» (серебристого цвета) госномер М 443 СХ 97. До 09.30 мужчины периодически выходили из а/машин и о чем-то разговаривали. В 09.35 вышеуказанные а/машины уехали в сторону Минского шоссе». Ну и скажите теперь, кто вот это все написанное видел?! Кто почти битых два часа наблюдал за «вышеуказанными» машинами с мужчинами?! Никто кроме С. Н. Моргунова и Ю. А. Клочкова этого не видел. Других показаний в деле нет. Но ведь мы засекали время, и по свидетельству самих охранников выходит, что на переезде они находились считанные минуты. Так откуда взялись два часа наблюдения за ними в «Журнале суточных сводок»? Интереснее того, откуда в той же журнальной записи, составленной все тем же Ю. А. Клочковым, взялась «серебристая Хонда»: «После чего сели в а/машины: «СААБ» (темного цвета) госномер У 226 МЕ 97 и а/машины «Хонда» (серебристого цвета) госномер М 443 СХ 97», если и С. Н. Моргунов («Добавлю, что когда наш автомобиль 10.03.2005 года в 7 часов 50 минут находился возле ст. Жаворонки я обратил внимание на автомашину Хонда-Аккорд старого образца серого цвета»), и Ю. А. Клочков («Добавлю, что возле автомашины СААБ также находилась автомашина Хонда-Аккорд серого цвета») говорили лишь о Хонде серого цвета? Как получилось, что видели одно, а записали в «Журнал суточных сводок» другое, определив вдруг точный, подлинный цвет Хонды, принадлежащей одному из обвиняемых — Ивану Миронову? Что примечательно, вопросов возникает целый рой, но от следователя к свидетелям не последовало ни одного.