Черная медведица

Она вскочила на ноги, стала прыгать по поляне. Она кувыркалась в траве. Голова стала пустой и легкой. Испарились мысли. Осталась только радость. Волны восторга накатывали одна за одной. Даже дыхание перехватывало. Медведица сначала хихикала. Потом рассматривала собственные руки и смеялась. До икоты.

Постепенно приступы радости стихали. И на смену веселью пришла сначала апатия, которая переродилась в печаль, а затем переросла в страх. Так страшно ей было только в детстве, когда ее маленьким медвежонком поймали работорговцы.

Одно за одним приходили видения прошлого. Скорбные, страшные. Ночь, крики. Свет факелов, отражающийся от стволов деревьев. Мамины руки, прижимавшие к себе ее – маленькую девочку. Крики отца, выталкивающего их из окна дома. «Бегите! Прячьтесь!» Папа остался. Папа растворился в свете факелов.

А потом бег. Лес, чаща. Ветки, хлещущие по лицу. Собственное хриплое дыхание. Мамина поступь рядом. И мамин страх. Такой осязаемый.

Медведица металась по лесу, потеряв ощущение времени и пространства. Ей мерещились руки, тянущиеся к ней отовсюду. Хватающие, рвущие на ней волосы и одежду. Клетки, огонь, оскаленные мордашки других детей-рабов. Драки, кровь. Вновь восставали вокруг и оживали убитые ею в боях соперники. «Мошенница! Нечестно! Слабачка! Ничтожество!» И она снова дралась. С каждым из них по отдельности и со всеми разом. А они вставали снова и снова.

Наконец кошмары стали отступать. Медведица вдруг осознала себя лежащей на траве. Горели многочисленные ссадины и царапины на руках и ногах. Болели обломанные ногти. Тело обессилело. А вокруг густая ночь.

Руки и ноги отказывались подчиняться. С трудом Медведица поднялась на четвереньки и заползла в ближайшие кусты. Свернулась клубком. Нужно поспать. Нужен отдых. Но, несмотря на усталость, ум отдыхать отказывался, прокручивая в памяти недавние видения. Словно чудовищная мозаика складывалась перед глазами. Заснула она только на рассвете.

Голова болела. Не сильно. Просто неприятно. Словно груда камней перекатывалась в мозгу, брякая и гремя.

Что же за ягоды такие?!! Нет сомнения, это из-за них она спятила. Да лучше сдохнуть с голоду, чем еще раз испытать такое. Медведица все помнила. Что бы ни содержалось в этих ягодах, они вытряхнули наружу ее душу. Обнажили все: страхи, боль, омерзение. Она научилась закрывать все это глубоко в себе. Научилась жить с этим. Словно со временем образовалась защитная корка на этих ранах. Стало не больно. Стало терпимо. Стало не страшно. В голове был какой-то план. Была цель, которая помогала держать себя, не опускать руки.

Одна ночь, пара горстей каких-то ягодок и корка содрана. И снова больно двигаться. Снова сочатся прошлые душевные раны воспоминаниями, образами, болью.

Нет. Не вернется она туда больше. Не будет больше боев. Нет пути назад. Приложит все силы. Испробует все, но достанет из-за щита этих охотников. Выполнит свою часть сделки. Завоюет свою свободу. Или сдохнет. Все лучше, чем снова арена.

Медведица вылезла из своего укрытия и пошла к щиту. Держатель чувствует прикосновения к щиту. Что ж, она не позволит ему забыть о своем присутствии. Она развлекалась с полем щита, как могла. Пихала в него лапы и руки. Терлась об него, тыкалась носом. Ненадолго уходила и возвращалась к щиту. Снова трогала щит. Бросала в него камешки, кору, листочки. Тыкала ветками.

Несколько дней она провела возле щита, иногда уходя, чтоб найти свое скудное пропитание. Она научилась ловить рыбок. Приходилось подолгу стоять в воде. Рыбки были мелкие, и ловить приходилось долго, чтоб хоть немного насытиться.

Однажды ей повезло найти в расщелине под скалой полусъеденную оленью тушу. Медведица разорила чужую заначку без зазрения совести. На костях еще оставалось немного мяса. Она усвоила урок гор: плохо спрятал – сам виноват. Обглодав кости, она прихватила с собой олений рогатый череп. Его она тоже сунула в щит. Интересно, а мертвых этот держатель тоже чувствует?

На третий день прилетел охотник на крылатом ящере. Покружил над ней. Крикнул, чтоб она убиралась от щита. Медведица оскалилась: «А ты спустись вниз и попробуй меня прогнать».

Значит, чувствует. Значит, не нравится. И медведица утроила усилия.

Еще через день пожаловал другой визитер. Медведица лежала возле щита, когда ветер донес до нее его запах с другой стороны щита. Мощные лапы ящера ступали по земле удивительно легко. Слегка покачивалась в такт шагам массивная трехрогая голова. В небе снова кружил этот крылатый. Медведица усмехнулась: мальчики по одному не ходят?

Ящер остановился в нескольких шагах по ту сторону щита. Со спины рептилии легко спрыгнул темноволосый охотник. Один из тех, кто был тогда в группе. Медведица не могла его не узнать. Из оружия только небольшой топор, пристегнутый к бедру. И нож за голенищем сапога. Хороший он, видимо, боец. Высокий, ладно сложен. Крупные развитые мышцы угадываются под рубахой. Двигается ловко, но спокойно. Уверен в себе, но без бравады. Без бахвальства. Ей это нравилось. Бой с ним был бы не из легких.