Черная месса

Несколько дней спустя О’Салливан письменно уведомил Морриса, что Уайти Балджеру и Стиви Флемми не будут предъявлены обвинения. Неожиданный поворот в деле у многих вызвал недоумение: как могло случиться, что прокуратура не сумела собрать достаточных доказательств причастности к мошенничеству Балджера и Флемми – записей телефонных разговоров и квитанций из отелей, которые подтвердили бы правдивость показаний Чуллы, ведь с другими фигурантами осечек не возникло. Но происшедшее посчитали попыткой прокуратуры прикрыть собственные огрехи, допущенные в ходе следствия, и поднявшиеся было разговоры вскоре утихли. Моррис поспешил передать хорошие новости куратору Балджера, и тот остался весьма доволен. Позднее Коннолли вспоминал свой разговор с О’Салливаном: «Он надеялся, что Балджер с Флемми оценят этот жест по достоинству, как и ФБР, потому что понимал: мы слишком долго тянули, прежде чем раскрыть имена своих информаторов». Как оказалось, у обвинения имелись доказательства виновности Балджера и Флемми. «Чулла сдал их со всеми потрохами, выступив перед Большим жюри», – признал Коннолли.

Однако за все в этой жизни приходится платить. Толстяк Тони пришел в бешенство: «Они решили меня одурачить. О’Салливан начал плести откровенную чушь, будто Стиви ушел от обвинений, потому что немного перебрал ламбруско[20]. Потом заявил, что они не могут увязать кое-какие даты. Я им сказал: к черту всю эту лажу!» Чулла рассказал, как Балджер с Флемми «пасли» букмекеров, убеждая их принимать ставки на договорные заезды. Потеряв крупные суммы, букмекеры попадали в долговую зависимость от банды «Уинтер-Хилл». «Уайти был в игре с самого начала», – настаивал Чулла. Объяснения О’Салливана его не убедили: «Что-то здесь не сходится, не надо делать из меня болвана. Как этим парням удалось выкрутиться? Они же были в доле. Почему их отпускают, если я вел с ними дела напрямую?» О’Салливан продолжал отвечать уклончиво, но кураторы Чуллы из ФБР в конце концов сказали ему правду.

«Им пришлось, потому что я просто взбесился, черт возьми! – Для Чуллы речь шла не о справедливости, а о самосохранении. – Чем больше этих парней останется гулять на воле, тем вероятнее, что меня прикончат», – объяснил он.

Вернувшись в ФБР с добрыми вестями, О’Салливан, по словам Коннолли, потребовал, чтобы Балджер с Флемми и думать не смели о сведении счетов с Чуллой. «Прокурор сказал, что их не привлекут к суду по делу о мошенничестве на скачках при условии, что они дадут слово не пытаться выслеживать Энтони Чуллу, Толстяка Тони».

Но Чуллу это не убедило и не успокоило: «Мне не понравилось, как обернулось дело со Стиви и Уайти, но пришлось это проглотить. Вот как все было».

Несколько недель спустя произошло событие, которого все с нетерпением ждали: фигурантам нашумевшего дела предъявили обвинения. Это случилось в пятницу, второго февраля 1979 года, новость появилась на первых полосах двух городских ежедневных газет.

Прокуратура собиралась привлечь к суду двадцать одного фигуранта, включая сорокадевятилетнего Хауарда Т. Уинтера и почти всех его подручных из банды «Уинтер-Хилл», а также трех администраторов казино из Лас-Вегаса, трех жокеев и двух владельцев лошадей. Однако полиция смогла задержать не всех. Балджер и Флемми, узнав от Коннолли о готовящихся арестах, успели принять кое-какие меры. Они вовремя предупредили Джона Марторано, чтобы тот успел покинуть город, и сообщили Джо Макдоналду, пребывавшему в бегах, что у него возникли новые трудности. «Поскольку нам с мистером Балджером стало известно, что обвинения вот-вот предъявят, мы смогли предупредить ребят, – признался Флемми. – Марторано сбежал, а Макдоналд залег на дно».

Балджер и Флемми благополучно избежали судебного преследования. Обвинительное заключение насчитывало более пятидесяти страниц, однако имена осведомителей ФБР упоминались лишь в двухстраничном приложении – списке из шестидесяти четырех «соучастников преступной схемы, которым не были предъявлены обвинения». В них фигурировали Джеймс Балджер, проживавший в Южном Бостоне, и Стивен Флемми, место жительства неизвестно. «Выигранные деньги, – писал О’Салливан, – делили между собой обвиняемые Хауард Т. Уинтер, Джон Марторано, Джеймс Марторано, Джозеф Макдоналд, Джеймс Л. Симз и другие».

Балджер и Флемми превратились в пару призраков.

Наступило лето, и Джон Моррис решил устроить у себя вечеринку. Жил он в окрестностях Бостона, в тихом зеленом городке Лексингтон, штат Массачусетс, в спальном районе, название которого навеки вписано в историю Америки. Моррисы поселились недалеко от того места, где в 1775 году произошло одно из первых сражений войны за независимость. Скромный домик в колониальном стиле стоял по соседству с улицами, носившими имена великих американцев, таких как Хэнкок и Адамс.