Черная месса

АБН знало даже больше. В начале 1981 года надежный тайный источник сообщил, что Балджер и Флемми постоянно находятся в разъездах, «пытаясь контролировать наркотрафик в регионе и требуя наличных выплат и/или процент от доходов за то, что разрешают дилерам работать». Получив секретный отчет полиции Куинси, АБН назначило двоих своих агентов, Эла Рейли и Стива Берри, сотрудничать с Бергероном. Рейли и Берри быстро сумели многое добавить ко все растущей стопке сведений о Балджере. В феврале 1984 года Рейли встретился с одним из своих осведомителей, в отчетах проходившим под кодовым шифром «С-2», и тот рассказал, что торговцы кокаином жалуются, что вынуждены «платить Уайти деньги за крышу». Осведомитель опознал владельца паба в Южном Бостоне, платившего Балджеру за право продавать «небольшие партии кокаина и героина в баре». Затем агент Берри встретился со своим осведомителем под кодовым именем «С-3», знавшим Балджера уже два десятка лет, и тот сообщил, что амбициозный гангстер «совсем недавно» взял под свой контроль «распространение наркотиков в Южном Бостоне».

Тему наркотиков подхватил и «С-4», а также многие другие тайные осведомители, и к началу 1984 года отдельные части совместного расследования наркобизнеса Балджера стали занимать свои места. В это дело, названное «Операция „Бобы”», были в основном вовлечены АБН и детективы из Куинси.

Работа шла «снизу вверх», от полицейских, состоя преимущественно из скучной до зубовного скрежета деятельности Бергерона и его коллег. Ночь за ночью ведя наблюдение в течение всего 1983 и в начале 1984 года, Бергерон выяснил о Балджере очень многое. Роясь в мусоре, выброшенном из кондо, Бергерон мог найти список покупок, составленный витиеватым почерком Грейг: «спаржа, куриные грудки, шербет, рикотта, оливковое масло», – но иногда находил бумаги Балджера, порванные на мелкие кусочки или сожженные. Он узнал, что Балджер «раб привычек» – тот уезжал из кондо в Куинси каждый день примерно в одно и то же время, направляясь на обед к Терезе в Южный Бостон. Затем следовала целая ночь тайных деловых встреч, в основном в винном магазине. Если следующий день выдавался солнечным, Балджер после полудня частенько появлялся в патио на втором этаже, подышать свежим воздухом, иногда все еще в пижаме.

Бергерон обнаружил, что этот человек ведет двойную жизнь. Было очевидно, что Тереза ничего не знает о Кэтрин. Но помимо этих двух женщин, Балджер обманывал и свое окружение, чему Бергерон тоже стал очевидцем. Балджер держал все передвижения наркотиков через Южный Бостон и дальше в железном кулаке. Он заставлял дилеров платить ему «ренту» за каждый грамм «Санта-Клауса», как называли в Саути кокаин. Он требовал долю со всего – от четверти унции до килограммов, от приблудного косяка до джутовых тюков с марихуаной. В любое время дня и ночи посетители стучались в определенные квартиры жилого комплекса Олд-Колони (того самого комплекса в Олд-Харборе, рядом с которым Балджер вырос), расположенного прямо напротив винного магазина. Молодые люди, иногда женщины, торговали наркотиками на дому – ангельской пылью, мескалином, валиумом, спидами, кокаином и героином, но ничто не продавалось без одобрения Балджера. (Пол Хорек Мор, один из мелких подручных Балджера в наркобизнесе, держал такую точку в Олд-Колони.) Балджер часто высказывался о наркотиках, как о «гребаном дерьме», но отвращение не мешало ему делать большие деньги на наркоторговле, процветавшей в двух жилых комплексах у транспортной развязки куда круче, чем на большинстве улиц Сити-Пойнта, населенного представителями среднего класса. Дошло до того, что П-допинг (героиновая смесь) стоил четыре доллара за дозу, дешевле, чем упаковка пива.

Потребовалось еще десять лет, чтобы нарушить кодекс молчания: когда жертвы начали «прорастать» и восставать против Балджера; когда на улицах появились социальные работники, обращавшиеся к окрестным детям и побуждавшие их перестать нюхать кокаин и колоть героин; когда бывшие наркоманы стали их поддерживать.

Один восемнадцатилетний парень из Саути открыто рассказывал, что не видел своего отца восемь лет, что его мать умерла от передозировки, что сам он пытался повеситься в коридоре жилого комплекса. Но пройдя через все это, он считал себя везунчиком, потому что не кололся уже четырнадцать месяцев. Еще один девятнадцатилетний парень по имени Крис описывал семь лет, отнятые наркотиками, – спираль, начавшуяся с выпивки и плана, затем последователи ЛСД, кокаин и героин. Он отбыл срок, но теперь был полон решимости завязать. «Если я начну сначала, на этом пути меня ничего не ждет – ничего, кроме могилы с моим именем». Патрик, выздоравливающий наркоман, говорил о скользком пути, на который ступают подростки-наркоманы. «Когда им четырнадцать или пятнадцать, они начинают нюхать. Они говорят – я никогда не буду втыкать иголки себе в руку. Потом, начав колоться, говорят – я никогда не буду использовать грязные иглы. Но очень скоро они уже колются ржавыми иголками, лишь бы ощутить приход».