Черная металлургия (Главы из романа)

Женщина, работающая на экскаваторе, Агриппина Голубева - сменщица Федора Каратаева. Должен быть еще третий сменщик (Басов). Работают они на "горе". Любовь этой женщины к Федору. Но… есть горный механик, девушка, с которой… и т.д.

* * *

Артистка, Вера Каратаева, с тремя молодыми людьми в вагоне третьего класса. После того как она вслух говорит о смерти Сомова, все обращают внимание на нее. Юный архитектор, хотя он едет в тот же город, даже не знает, кто такой Сомов, что вполне можно понять, поскольку он - "натура художественная". Но двое юных металлургов прекрасно знают, кто такой Сомов, и очень удивлены, что смерть его произвела такое впечатление на очень интеллигентную и очень тоненькую черненькую девушку с короткой толстой косой (или с двумя тоненькими, длинными? А лучше всего сказать, поскольку у девушки черненькие глазки с таким разрезом, как у китаянки, лучше сказать, что ей и по фигуре и по этим глазам очень пошли бы две длинных тонких косы, но у нее была короткая, толстая коса, и это придавало ей вид очень своеобразный и безусловно русский).

- Я же там родилась… Я родилась, когда закладывали первую домну…

- Так сколько же вам лет?

- Разве вы не знаете, что такие вещи нельзя спрашивать? - наивно, без всякой улыбки, остановив свои китайские глаза на юном металлурге, сказала она. И, несмотря на всю серьезность обстоятельств, вызвавших этот разговор, смерть одного из крупнейших хозяйственных руководителей и инженеров в стране, в глазах ее одновременно появилось и выражение застенчивости и мелькнула искорка тайного удовольствия. Если бы металлург не был так юн, он мог бы понять, что он по меньшей мере этой девушке не неприятен. Но он не догадался об этом.

- Значит, вам уже двадцать один, - вот никогда бы не дал… Значит, вы едете на родину? К отцу?

- К отцу, - сказала она покорно.

- А сами вы кто? - сказал другой юный металлург (это третий из молодых людей) в той несколько грубоватой манере, которая, к сожалению, стала обычной между современными молодыми людьми.

- Я - артистка, - сказала она откровенно и улыбнулась, и китайские черные глаза ее поочередно остановились на всех троих, на одно лишь мгновение, с выражением простосердечным и вопросительным.

Вполне можно представить себе, что происходит в это время с архитектором.

* * *

Отец артистки - Андрей Лукьянович Каратаев - из забайкальских казаков. Работал на Петровском заводе в Забайкалье. Потом попал на завод Брянского общества, ныне имени Петровского, в Екатеринославе, ныне Днепропетровске. Он хорошо знает Балышева - представителя министерства по строительству, как инженера, участвовавшего в реконструкции домен на заводе имени Петровского. При посещении старого друга Балышев, крупный строитель, узнает тоненькую черненькую девушку, которую видел на станции с молодыми людьми, - это дочь его старого друга Каратаева.

* * *

Другой вариант - как отец артистки Каратаев попал на южный завод имени Петровского. Он мог быть на германском фронте в казачьей забайкальской части (по одному из последних военных призывов), еще не женатый. По ранению попал в госпиталь в Екатеринослав. Женился на няне - сиделке в госпитале, екатеринославской родом (с одной из Чечеловок - улиц). Начались перипетии гражданской войны, смена властей, у него последствия ранения, она его прятала. Потом он поступил на завод Брянского общества - поступил сюда, так как уже работал до войны на Петровских заводах в Забайкалье. Он - из бедняцкой казачьей семьи. Наружность взять с еще не старого Степана Шилова.

Такой вариант удобен для фабульных связей. Отец артистки знает смолоду моего инженера-строителя (теперь начальника главка или заместителя начальника). С другой стороны, он знает женщину - секретаря райкома Дашу Панину, когда она была еще девушкой-работницей, комсомолкой, строительницей (надо определить ее квалификацию, очень еще низкую, примитивную в ту пору).

* * *