Черная метка

– Вы знаете, где находится морг? Это на набережной Сены, рядом с Лионским вокзалом.

– Вам нужно туда? – Он опять повернулся ко мне и нахмурился. Мы ждали, пока откроется брешь в сплошном потоке машин.

– Да, мне нужно туда. Но вначале мы заедем на остров Сен-Луи, – произнесла я, ища Телли, хотя надежда увидеть его почти умерла.

– Что? – Водитель засмеялся и посмотрел на меня так, будто я сошла с сума. – Хотите попасть в морг и на остров Сен-Луи? Какая между ними связь? Умер кто-то из богачей?

Мне это начинало надоедать.

– Поехали, – попросила я.

– Ладно-ладно. Как хотите.

Колеса застучали по булыжной мостовой, уличные фонари на набережной Сены отражались в воде мириадами серебристых рыбок. Я протерла окно со своей стороны и приоткрыла его, когда мы миновали мост Луи-Филиппа и въехали на остров. Я сразу узнала дома семнадцатого века, в которых когда-то обитало дворянство. Я уже была здесь с Бентоном.

Мы ходили по узким, вымощенным камнем улицам и разглядывали мемориальные таблички, на которых говорилось, кто жил в этих стенах. Мы останавливались в уличных кафе, а по дороге купили мороженое в "Бертильоне". Я попросила водителя обогнуть остров.

Он был плотно застроен великолепными каменными домами с железными коваными балконами. На всем лежал отпечаток времени. В окнах горел свет, то там то здесь взгляду открывались деревянные балки, книжные шкафы и прекрасные картины, но я не увидела ни одного человека. Казалось, жившая здесь элита была невидима взору простых смертных.

– Вы слышали о семье Шандонне? – спросила я водителя.

– Конечно, – ответил он. – Хотите посмотреть, где они живут?

– Да, пожалуйста, – сказала я, хотя предчувствовала самое плохое.

Он выехал на набережную д'Орлеан, мимо здания с задернутыми шторами, на втором этаже которого умер Помпиду, и на Ки де Бетюн, на северную оконечность острова. Покопавшись в сумке, я вынула бутылочку с болеутоляющими таблетками.

Такси остановилось. Я почувствовала, что водитель не желает подъезжать к дому Шандонне поближе.

– Поверните здесь за угол, – показал он, – и выйдите на Ки д'Анжу. Увидите резные двери с изображением серны. Это герб Шандонне. Даже водосточные трубы у них сделаны в виде серны. На это стоит посмотреть. Этот дом нельзя не заметить. Но держитесь подальше от моста на правом берегу, – предупредил водитель. – Под ним обитают бездомные и гомосексуалисты. Там опасно.

Семья Шандонне уже несколько сот лет жила в центре города в четырехэтажном каменном доме с несколькими мансардами, дымовыми трубами и круглыми слуховыми оконцами на чердаке. Передние двери из темного дерева были богато украшены резными изображениями серны, изваяния этих быстроногих животных служили основой для позолоченных водосточных труб.

От страха у меня зашевелились волосы. Я вжалась в тень и, широко раскрыв глаза, смотрела на противоположную сторону улицы, на логово, породившее чудовище, которое называло себя Оборотнем. В окнах сверкали люстры, стояли шкафы, забитые сотнями книг. Я вздрогнула, когда в окне неожиданно появилась женщина. Она была чудовищно толстой. На ней был темно-красный халат из дорогого материала с длинными рукавами. Я стояла, не в силах пошевелиться.

Лицо женщины выражало нетерпение, губы двигались, словно она с кем-то говорила, и почти тут же появилась служанка с серебряным подносом и рюмкой ликера. Мадам Шандонне, если это была она, отхлебнула напиток, зажгла сигарету серебристой зажигалкой и отошла от окна.

Я быстро направилась к северной оконечности острова, находившейся неподалеку, и из небольшого сквера едва смогла разобрать силуэт морга. Он располагался всего в нескольких милях вверх по реке. Окинула взглядом Сену и вообразила, что убийца, сын этой тучной женщины, которую я только что видела, годами купался здесь обнаженным, и лунный свет сиял на его длинных светлых волосах.

Представила, как он по ночам тайком выходит из своего благородного дома и погружается в воду, которая, он надеялся, исцелит его. Сколько лет он купался в этой ледяной грязной воде? Я спросила себя, не выходил ли он на правый берег, не наблюдал ли за живущими там людьми – такими же изгоями, как он сам. Может быть, даже общался с ними.

К воде вели ступеньки лестницы, а река поднялась так высоко, что лизала булыжник мостовой мутными волнами, пахшими канализацией. Сена переполнилась непрекращающимися дождями, течение было сильным, иногда проплывали утки, хотя уткам не положено плавать в темноте. Железные газовые фонари отбрасывали на воду золотистые отблески.

Я отвинтила крышку бутылочки с лекарством и высыпала таблетки. Осторожно спустилась по скользким ступенькам к воде. У ног плескалась вода, пока я промывала пластиковую бутылочку и наполняла ее холодной водой. Я завинтила крышку и вернулась к такси, несколько раз оглянувшись на дом Шандонне, чуть ли не всерьез ожидая, что за мной вдруг кинутся представители преступного картеля.

– Отвезите меня в морг, – попросила я водителя.

Было темно, на проезжавших мимо автомобилях вспыхивали отсветы рекламы.

– Остановитесь у заднего подъезда, – произнесла я.