Черная метка

– Посмотрим, – ответил он, дергая ручку дверцы.

Он вышел под дождь и решительно направился к радиофургону, наполовину въехавшему на газон дома Брей. Водитель опустил окно и имел глупость выставить микрофон.

– Пошел вон! – яростно заревел Марино.

– Капитан Марино, вы можете подтвердить?..

– Убери свой хренов фургон! Немедленно!

Закрутились колеса, выбрасывая траву и грязь, и фургон сдвинулся с места. Он остановился посреди улицы, а Марино пнул заднее колесо другой машины.

– Убирайся! – приказал он.

Водитель отъехал, включив "дворники" на полную скорость, и припарковался на чьем-то газоне двумя домами дальше. Когда я вышла из машины, захватив с заднего сиденья рабочий чемодан, в лицо хлестнул дождь, а порыв ветра толкнул в грудь с почти человеческой силой.

– Очень хочется верить, что твой последний акт милосердия не попадет на экраны телевизоров, – заметила я, подойдя к Марино.

– Какой козел здесь командует?

– Надеюсь, что ты, – ответила я, наклонив голову от ветра.

Марино взял меня за руку. На подъездной дорожке дома Брей стоял синий "форд-контур". За ним припарковалась патрульная машина. Один полицейский сидел на переднем сиденье, второй – на заднем вместе с Андерсон. Она выглядела рассерженной и истеричной, качала головой и быстро что-то говорила.

– Доктор Скарпетта? – Ко мне подходил телерепортер, позади которого снимал оператор.

– Узнаешь свой арендованный автомобиль? – тихо спросил Марино. По его лицу стекали капли дождя, он смотрел на темно-синий "форд" со знакомыми номерами: RGG-7112.

– Доктор Скарпетта?

– Никаких комментариев.

Когда мы проходили мимо машины, Андерсон на нас не взглянула.

– Можете сказать?.. – не отставали репортеры.

– Нет, – ответила я, поднимаясь по ступенькам.

– Капитан Марино, по слухам, в полицию поступило сообщение...

Шелестел дождь, урчали двигатели автомобилей. Мы поднырнули под желтую оградительную ленту, протянутую между перилами крыльца. Дверь неожиданно открылась, и нас впустил в дом полицейский по имени Баттерфилд.

– Рад вас видеть, – сказал он нам обоим. – Я думал, ты в отпуске, – добавил он, глядя на Марино.

– Да. Все правильно, меня ушли в отпуск.

Мы надели перчатки, и Баттерфилд затворил за нами дверь. Его лицо было напряжено, глаза внимательно осматривали все вокруг.

– Рассказывай, – предложил ему Марино, оглядывая прихожую и видимую часть гостиной.

– Из телефонной будки неподалеку поступил звонок в девять-один-один. Мы приезжаем и находим ее. Кто-то сделал из нее котлету, – сказал Баттерфилд.

– Что еще? – спросил Марино.

– Изнасилование и, похоже, ограбление. Бумажник на полу, денег в нем нет, сумочка выпотрошена... Смотрите, куда ступаете, – добавил полицейский, как будто мы сами не знали.

– Черт побери, у нее были деньги, большие деньги! – восхитился Марино, разглядывая необыкновенно дорогую мебель в роскошном доме Брей.

– Это еще цветочки, – произнес Баттерфилд.

Прежде всего меня поразила коллекция часов в гостиной. Здесь были настенные и каминные часы, отделанные розовым и красным деревом, часы с календарями, часы с сюрпризами – все антикварные и показывающие одно и то же время. Они громко тикали и свели бы меня с ума, приведись мне жить среди их монотонного постоянного напоминания о быстротечности жизни.

Она любила старинные английские вещи, великолепные и бездушные.

Напротив телевизора располагалась софа и вращающаяся книжная полка с перегородками из искусственной кожи. Повсюду были расставлены жесткие кресла с богато украшенной обивкой, стояла ширма из атласного дерева. Возвышался массивный буфет, отделанный черным деревом. Тяжелые, расшитые золотом дамастовые шторы были задернуты, бантовые складки балдахина затянуты паутиной. Я не увидела ни одного произведения искусства, ни единой скульптуры или картины, каждая деталь отражала холодную, властную натуру Брей. Она нравилась мне все меньше. Неприятно чувствовать подобное к забитому насмерть человеку, но это было так.

– Откуда у нее деньги? – спросила я.

– Понятия не имею, – пробурчал Марино.

– Мы все этому удивлялись, когда ее сюда перевели, – сказал Баттерфилд. – Вы видели ее машину?

– Нет, – ответила я.

– Ха! – возразил Марино. – Она каждый вечер приезжала домой на новой "краун-виктории".

– У нее дьявольский "ягуар", красный, как пожарная машина. Стоит в гараже. Модель девяносто восьмого или девяносто девятого года. Страшно подумать, сколько он стоит. – Полицейский покачал головой.

– Примерно две твои годовые зарплаты, – заявил Марино.

– Скажешь тоже.

Они начали обсуждать вкусы и богатство Брей, словно забыв о ее мертвом теле. Я не нашла свидетельств встречи с убийцей в гостиной. Вряд ли комната вообще использовалась, или кто-то ее тщательно убрал.

Кухня находилась справа от гостиной, я заглянула туда в поисках следов крови или насилия, но ничего не обнаружила. Кухня тоже не производила впечатления обжитой. На столах и полках не было ни пятнышка. Я не заметила никаких продуктов, кроме пакета кофе из "Старбакса" и трех бутылок сухого вина.

Сзади подошел Марино, протиснулся мимо меня к холодильнику и открыл его.