Черная метка

Я послала по пейджеру сообщение Мари но, а когда он позвонил, объяснила ситуацию и спросила, что я, по его мнению, должна делать.

– Черт побери, – ответил он не задумываясь, – на твоем месте я бы все выяснил. Всегда говорил, что не стоит доверять этому паршивцу. И знаешь, что еще, док? Как ты узнаешь, не удалял ли он письма из твоего почтового ящика и не отправлял ли сообщения другим людям, кроме Розы?

– Ты прав, – признала я, взбешенная этой мыслью. – Расскажу, что удалось сделать.

Через несколько минут позвонила взволнованная Рут.

– В прошлом месяце он купил компьютер и принтер, – сообщила она. – За шестьсот долларов. В компьютере был встроенный модем.

– А программы для подключения к Интернету в отделе есть?

– Сколько угодно. Если Чак не приобрел собственное подключение, он определенно мог воспользоваться нашим.

– Мы можем столкнуться с очень серьезной проблемой. Очень важно, чтобы вы молчали об этом, – еще раз напомнила я.

– Мне никогда не нравился Чак.

– Другим тоже не рассказывайте, – предупредила я Рут.

Повесив трубку, надела пальто и пожалела Розу. Я была уверена, что она переживает. Не удивлюсь, если узнаю, что она плакала всю дорогу до дома. У нее был твердый характер, она редко выражала свои чувства, и я знала, Роза огорчится, если будет думать, что причинила мне боль. Я вышла на стоянку. Мне хотелось, чтобы Роза не чувствовала себя виноватой; кроме того, мне нужна была ее помощь. Электронная почта Чака подождет.

Розе надоело управляться с домом, и она переехала в квартиру в Уэст-Энде на Гроув-авеню, недалеко от кафе "Дю Жур", где я иногда завтракала по воскресеньям. Роза жила в старом трехэтажном здании из темно-красного кирпича, расположенном в тени дубов. Это был относительно безопасный район города, но я всегда осматривалась, прежде чем выйти из машины. Когда припарковалась рядом с "хондой" Розы, заметила темный "форд-таурус", стоявший за несколько автомобилей от меня.

Двигатель не работал, фары были выключены, но в нем кто-то сидел. Я знала, что большинство служебных полицейских машин были "таурусами", и удивилась, по какой причине и кого мог караулить коп в темном холодном автомобиле. Возможно, человек в машине просто ждал, пока кто-то спустится, чтобы уехать, но обычно это не делается с погашенными фарами и выключенным двигателем.

Я почувствовала, что за мной наблюдают, поэтому достала из сумочки свой семизарядный револьвер "смит-вессон" и опустила его в карман пальто. Проходя по тротуару мимо "тауруса", я прочитала номерной знак на переднем бампере и запомнила его, спиной ощущая взгляд человека за рулем.

В квартиру Розы на третьем этаже можно было попасть только по лестнице, тускло освещенной единственной лампочкой в каждом пролете. Я тревожилась. Через каждые несколько шагов останавливалась, чтобы проверить, не идет ли кто за мной. Но никого не было. Роза повесила на дверь свежий рождественский венок, и его благоухание вызывало приятные ощущения. За дверью слышалась музыка Генделя. Я вынула из сумки ручку и блокнот и записала номер машины. Потом нажала на звонок.

– Боже мой! – воскликнула Роза. – Что привело вас ко мне? Заходите. Какой приятный сюрприз.

– Вы посмотрели в глазок, прежде чем открыть дверь? – спросила я. – По крайней мере спросили бы кто.

Она рассмеялась. Она всегда подшучивала над моей осторожностью, которая, по мнению ее и большинства наших знакомых, была чрезмерной, потому что они не жили моей жизнью.

– Пришли, чтобы проверить мои меры предосторожности? – поддразнила она меня.

– Возможно, мне придется это сделать.

Мебель в квартире Розы отличалась теплыми тонами и была тщательно отполирована, и хотя я не могла назвать ее вкус утонченным, обстановка казалась почти безупречной. На красивом паркете, который в наше время стал редкостью, лежали разноцветные восточные коврики. Газовый камин был включен, на подоконнике горели электрические свечи. Окна выходили на зеленую лужайку, судя по всему, используемую в теплую погоду для пикников.

Роза села в кресло, а я устроилась на кушетке. Мне дважды приходилось бывать у нее, поэтому сейчас странно было ощущать отсутствие домашних животных. Я знала, что двух подобранных грейхаундов она отдала дочери, потому что в этом доме не разрешалось держать собак, а кошка умерла. В квартире оставался только аквариум со скромным количеством гуппи, золотых рыбок и моллинезий, беспрестанно двигавшихся между растений.

– Я знаю, что вы скучаете по собакам, – сказала я, не упоминая о кошках, так как не любила их. Когда-нибудь я заведу грейхаунда. Моя проблема в том, что мне хочется спасти их всех.

Я вспомнила ее найденышей. Бедняги не позволяли дотрагиваться до своих ушей, так как были искалечены тренерами, и это было лишь частью того, что им пришлось пережить, выступая на собачьих бегах. В глазах Розы заблестели слезинки, она отвернулась от меня и потерла колени.