Черная метка оппозиции

Во-первых, даже охватив 50 млн. злобных зрителей, Добрая Машина Правды прямо конкурировать с враждебной ЗМП сможет едва ли. Поскольку ключевое достоинство ЗМП — это не размер аудитории. А легитимность. Федеральные каналы — часть государственной машины. И потому речь их звучит для миллионов россиян как закон.

Давайте вспомним. Программа Центрального телевидения СССР «Взгляд» (1987-1991 гг.) обрела гигантское влияние не только в силу профессионализма и энтузиазма ее создателей, а заодно условного либерализма покровителей. Но потому, что выходила она по официальной первой программе, где всегда показывали лишь истину в последней инстанции. И телезритель понимал: вот она где, настоящая новая правда! Значит, власть сама движется в направлении правды и торжество демократии, мытьем или катаньем, неизбежно. А что пишут на заборе, пусть даже и очень большими буквами, — это еще бабушка натрое сказала.

Во-вторых. Ну вот узнал я, пенсионер сезонного значения, со стены своего вечнозассанного лифта, что кто-то что-то украл. «Ну и?.» — немного разочарованно спрашиваю я. Вы хотите сказать, я раньше не знал, что в РФ имеется коррупция, причем сплошь и рядом? Знал. И с каждым днем узнаю все больше и больше, причем не из листовки интернетного происхождения, а из убогих перипетий моей больной жизни. И про бюрократический произвол — то же самое.

Но что же мне предлагается взамен, кроме надписи на заборе? Какие новые лидеры, сценарии их прихода к власти? Никаких. Получается, что, кроме Путина, все равно никого нет? И та самая «безальтернативность» (тьфу ты, язык сломаешь), о которой мне каждодневно талдычит Кремль через ЗМП, действительно неизбежна?

Легитимировать претензии сегодняшней оппозиции, волею исторического случая оказавшейся на болотно-сахаровской сцене, на власть может только легальное демократическое (!) проникновение представителей этой оппозиции в ту власть, которая возникает в результате путинско-медведевских политических реформ. В перестроечную эпоху (а мы, напомним, переживаем нынче перестройку-2) иначе не бывает. Вспомните перестройку-1. Борис Ельцин стал реальным претендентом на самую большую власть, способным бросить вызов дотоле незаменимому (как сейчас Путин) Горбачеву, только после успеха на выборах в Верховный Совет РСФСР (1990 г.).

Стало быть, объективно самое главное сейчас для тех, кто считает себя реальным оппозиционером: а) партийное строительство; б) губернаторские выборы. Замечу: первые выборы главы региона состоятся, скорее всего, уже в октябре 2012-го. И не где-нибудь, а в Новгородской области. Вы считаете, это простое совпадение? Или все-таки Бог не фраер? Ведь именно Великий Новгород — точка возникновения российской государственности (призвание варягов и т. п.), некогда — ганзейский город, воплощение древнерусских республиканизма и демократии, всегда был символом иного пути для России, смысловой альтернативой азиатской империи, которую выстроили московские князья/ цари. И не просто так очередной этап превращения России в национальное государство европейского образца начинается в Великом Новгороде.

А всего до конца 2012 г. нас ждут порядка 7-10 губернаторских выборов. Если бы до осени оппозиционеры, считающиеся нынче внесистемными, зарегистрировали 2–3 реально мощные партии, а потом вместе с системными оппозиционерами выдвинули бы единых кандидатов в губернаторы, способных (при поддержке региональных элит, уставших от непонятных назначенцев) сокрушить кремлевских кандидатов. Впрочем, нам хорошо известно, что оппозиционеры всегда скорее найдут способ/повод разругаться, чем объединиться. И единственным объединяющим началом для них остается Владимир Путин. «Кровавый тиран», который якобы даже на уровне постановки задачи не пустит оппозиционеров во власть. А значит — чего и рыпаться. Пойдем-ка лучше выпьем коньячку в кровавом ночном клубе им. Путина.

Много лет подряд оппозиционеры придумывают новые аргументы, почему не надо искать себе настоящей власти. Потому-то и запугивают Путиным других и себя: мол, если что — убьет, четвертует и повесит вниз головой!

И кого же убил за все эти годы?

Анну Политковскую? Готов поверить, что к этому могли иметь какое-то касательство влиятельные чеченские круги, которые накануне трагедии 7 октября 2006 года хотели судиться с журналисткой, но так и не смогли найти достаточных сугубо юридических оснований. Но уверен: если бы Путин мог, он предотвратил бы расправу.

Александра Литвиненко? Царствие ему небесное, конечно, но все, кто, как я, был знаком с покойным, скажут уверенно: Саша был кем угодно, только не диссидентом и не борцом с режимом, даже если считал себя таковым. Скорее, он пал жертвой криминальнокоммерческой разборки, о которой мы еще поговорим отдельно.

Сергея Магнитского? Он — жертва корпоративного конфликта, разрешавшегося традиционными для России силовыми методами.

Хотя, безусловно, всех очень жаль, пусть всем будет земля пухом.

И вторую чеченскую войну (1999 г.), кстати, затеял вовсе не Путин, а его предшественник, признанный отец РФ-свободы Борис Ельцин.