Черная моль

— Это, если хочешь знать, на Марс можно наплевать и забыть. А наша грешная земля меня еще волнует. Понятно?

— А ты нервы свои побереги. Пригодятся.

В это время к их скамейке подошел какой-то человек. В темноте нельзя было разглядеть его лица.

— Здорово, хлопцы! — весело сказал он. — Это дом девятнадцать?

— Он самый.

— А вы тут Привалова Клима, такого не знаете?

— А он вам зачем? — насторожился Сенька.

— Да потолковать с ним надо.

— А вы сами-то откуда? — продолжал допытываться Сенька.

— Прямо-таки допрос по всей форме, — засмеялся незнакомец. — Значит, без доклада к товарищу Привалову никак не попасть?

— Я Привалов, — мрачно сказал Клим.

— Вот это здорово. А моя фамилия Коршунов. Я к вам из МУРа.

— А-а, — враждебно заметил Сенька. — Арестовывать, значит, пришли? На два года?

— Ты что, парень, спятил? — удивился Сергей. — И почему именно на два?

— Так вон ему сегодня объяснили у вас. За дачу ложных показаний. Ну что ж, Клим, — обернулся Сенька к приятелю, — иди, собирай вещички.

— Ты, парень, не дури, понял? — строго сказал Сергей. — Может, я для того и пришел, чтобы дело исправить?

Теперь Сергею окончательно стало ясно то, что он только почувствовал из короткого разговора с Гараниным, когда вернулся час назад в управление. Так и есть. Козин сорвал разговор с Приваловым, озлобил парня. Костя прав. А еще больше, кажется, прав был он, Сергей, когда не хотел доверять Козину действовать самостоятельно. Теперь вот изволь, расхлебывай.

— Да, исправить, — повторил он. — Тот сотрудник подчиняется мне, Клим. И я пришел, брат, извиниться перед тобой.

Сергей сказал это так искренне, что оба его собеседника невольно смутились.

— Ну, чего там, — пробормотал Клим. — Всяко может случиться.

— У нас такого случиться не может, — твердо произнес Сергей. — Не должно такого случиться. И сотрудник тот будет наказан. А письмо ваше нужное, полезное. Это мне тоже поручено вам сказать. Все факты в нем мы обязательно проверим.

— Вот это, я понимаю, разговор! — с восторгом произнес Сенька. — Выходит, «моя милиция меня бережет», как сказал великий поэт Владимир Маяковский?

— Выходит, так, — улыбнулся Сергей.

— Тогда разрешите осветить и запомнить вашу личность. — Сенька зажег спичку и поднес ее к лицу Сергея.

— И удостоверение у вас есть? — деловито осведомился Клим.

— А как же!

Зажгли вторую спичку, и Сергей показал удостоверение.

— Знакомство состоялось по всей форме, — шутливо сказал Сенька. — Начинается, как пишут в газетах, обмен мнениями в сердечной обстановке.

— Нет, хлопцы, обмена мнениями не будет, — серьезно возразил Сергей. — И, честно говоря, мне не до шуток. Расскажи, Клим, все, что ты знаешь об Андрее Климашине.

— Это который сбежал? — уточнил Сенька. — С их фабрики?

— Он не сбежал, — покачал головой Сергей. — Вам могу сказать то, что мы еще никому не говорим. Потому что я вам верю. И вы пока никому это не должны передавать. Ясно?

— Ясно, — почти в один голос ответили Клим и Сенька, и оба вдруг ощутили странный холодок, прошедший по спине.

— Климашин убит, — коротко сказал Сергей.

На минуту воцарилось тягостное молчание. Первым его нарушил Клим.

— Это был хороший парень, — убежденно произнес он.

— А ты знаешь, что на складе у него обнаружена недостача, что его самого однажды задержали в проходной со шкуркой? — спросил Сергей.

— Слыхал. Но шкурку могли подложить и по злобе. Я так полагаю. Да и… он так полагал.

«Проверяй факты характером», — вспомнил Сергей слова Зотова.

— А чем можно доказать, что Климашин был хорошим парнем? — снова спросил он.

— Ну, чем… — Клим задумался. — Вот, к примеру, он первый выступил на собрании против Горюнова, когда тот еще только у нас появился. А вот другие побоялись, видно.

— А почему выступил?

— Потому — очковтирательство. Какой он слесарь?

И Клим подробно рассказал историю появления Горюнова на их фабрике.

— С того и вражда у них пошла, — заключил он. — С того, наверно, и начальство его невзлюбило.

Сергей вспомнил отчет Козина. Там Горюнов упоминался дважды: встреча в проходной и стычка с Климашиным. Козин отметил даже необычайный испуг Горюнова при упоминании о милиции. Ничего не скажешь: отчет был составлен хорошо.

— А за что Климашин избил Горюнова?

— За дело, — коротко ответил Клим. — Чтоб пьяный к девчатам не приставал.

— Ну, за это стоит, — согласился Сергей. Он минуту подумал, что-то соображая. — И это было до случая со шкуркой?

— Угу.

«Надо будет познакомиться с этим Горюновым, — решил Сергей». — Он завтра в какой смене, не знаешь? Ах да! — с досадой вдруг вспомнил он. — Горюнов-то небось на бюллетене сейчас? Он же руку обжег.

— Обжег? — с усмешкой переспросил Клим. — Это кто вам сказал?

— Перепелкин нашему сотруднику сказал, с его слов, Горюнова.

— Брешет, — спокойно возразил Клим.

— То есть как брешет?

— А так. Очень даже просто. Я же видел. Саданули ему чем-то по руке. Небось пьяный был, подрался.

— Интересно, — задумчиво произнес Сергей. — А не помнишь случайно, когда это было?

— Как же не помнить? В прошлый четверг. Наряд его мне еще передали по третьему цеху.